На моем столе долго-долго стоял алебастровый ангел. Ангел опирался на копье и саркастически ухмылялся. Эта его ухмылка и небрежная поза были довольно противны. Противны на столько, на сколько вообще противна может быть вещь, подаренная особой, что так долго морочила тебе голову, а потом принесла в твой дом дурацкую статуэтку и... исчезла, растворилась в пространстве. Возможно, что дурь, не знаю, но я все никак не мог его вышвырнуть, а он, этот ангел, вслед за ней продолжал морочить меня. В принципе, я понимал, что это - всего только наглый кич, что никаких таких бурных эмоций он вызывать не может, не должен, потому что он тоже, как и дарительница его – всего только... Стоп! Дальше не стоит. Дальше можно зайти чересчур далеко...

Нет больше Лапика. Доброго, всегда позитивного, в любое время готового примчаться на помощь Лапика. Инфаркт! Никогда, за множество лет общения, не говорил он, что у него есть проблемы с сердцем. Ни разу даже не упомянул, даже вскользь. И вот Лапика больше нет. Но я помню о нем и, до смерти своей, не забуду.

Мышеловка c давнишних времён лежала в пыли под диваном и блаженно бездельничала. Обитатели старого дома про неё просто-напросто позабыли. Когда-то её стараниями отовсюду отвратительных грызунов извели, и они в этом здании уже множество лет не водились. Потому теперь не было в мышеловке никакой абсолютно надобности. Оттого и валялась она сиротливо и без всякого дела – в бессрочном забвении.