— Масик, ты спишь? Надо же, храпит, как взаправдашний. Весь день палец о палец не пошевелил, выжрал две упаковки пива — от русского телевидения ни на шаг, а засыпает, изверг, как космонавт, по первой команде. А тут с утра дел невпроворот: курсы эти многосерийные, осточертевшие, от которых уже мозги набекрень, гонка в мыле по ангеботам, стирка, готовка. И так весь день на горящих мозолях, аж подошвы плавятся, а сна нет, хоть ты тресни и все тут.

Бурбах в Саарбрюккене – экзотический эмигрантский заповедник. Тут практически можно изучать весь набор разновидностей человечества и заниматься практической этнографией. Что ж, приступим?

Когда моя сестра Сима узнала, что ее знакомая парикмахерша Зойка вышла в Израиле замуж, она нам устроила весёленькую жизнь.

— Если даже на это страшилище польстились, так чем же я хуже? — спрашивала она у мамы. — Всё есть, все при мне и никакого намёка на личную жизнь!
— Может быть, они стесняются, что ты слишком порядочная и не позволяешь себе вольности?
— Позволяю, мама, все позволяю, но они все шарахаются от меня, как от прокаженной. Сглазили меня в этом проклятом Семипупинске. Все, больше я ждать не могу. Или в Израиль, или к черту на кулички.

Позвонил и приехал Фельдман. Оказывается, он был в Вене, участвовал в научной конференции, которую проводил профессор Зигмунт Фрейд, и у них с мэтром психиатрии возникли сильные разногласия по проблемам сна. Но, судя по тому, как он говорил об этом, его мысли занимали не взаимоотношения с Фрейдом, а нечто другое. Мой университетский друг рассказал мне, что встречался с австрийским каббалистом, рабби Беньямином, показывал ему акварели и выяснил прогнозы на будущее. Мой отец привил у меня с детства любовь к Библии, но даже после столь многолетнего изучения этой вечной книги я не мог ответить на вопрос Фельдмана, кто такой Амалек? Как объяснил Фельдман, над его многострадальным народом тяготеет злой рок со стороны потомства их общего прародителя Авраама. Корень был один, ветви дерева оказались не только чуждыми, а непримиримо ненавистными. Старший сын Исаака, Исав, оказался обделённым степенью первородства, в результате обмана и подлога своего младшего брата Иакова. Так из своих прямых родственников по крови появились враги по убеждению, не признающие иудаизм и, стремящиеся уничтожить потомство Иакова. Вот этот момент с обманом брата всегда почему-то у меня вызывал несколько негативное отношение к евреям.

Прибыв в Вену, он тотчас отправился в свой бывший корпункт. Отсюда было удобно звонить и рукой подать на квартиру господина Эмериха. Ещё два дня назад, когда Кирьяков звонил ему из Москвы, Эмерих уверял, что особых трудностей не предвидится, но почти у всех пожилых фрау случаются частые капризы. А если это происходит на фоне прогрессирующего склероза, то в любой момент могут возникнуть непредвиденные осложнения. Виктору почему-то показалось, что Эмерих себя заранее страхует от непредсказуемой неудачи.

 

Прожила одна молодая пара несколько счастливых супружеских лет, и вдруг наступило то самое охлаждение чувств, о котором любят проникновенно и занудливо вещать в периодической печати: доморощенные, дипломированные, и прочие знатоки интимной и семейной жизни. Они обожают величать себя сексопсихологами, и настойчиво требуют, чтобы их глупым рекомендациям безоговорочно следовали.

Олигарх губернского масштаба, председатель депутатской комиссии по борьбе с коррупцией и криминалом, Иван Ильич Раздербаев отдыхал на веранде виллы, наслаждаясь воскресным покоем и присутствием внуков. Вилла, и прилегающий к ней участок в несколько гектаров с великолепной дубовой рощей, разместились на территории бывшего советского зернового совхоза «Гигант коммунизма». После бескровной смены коммунистических декораций на капиталистические, совхоз и практически весь агропром губернии рассыпался в прах. Молодые и энергичные сельчане сбежали в города. Старики массово повымирали и новоявленная финансовая элита губернии, мечтая в душе, возродить традиции и привычки исконно русского дворянства, в упорной и кровопролитной борьбе между застрельщиками развития капитализма в России, прибрали в свои руки наиболее живописные, ценные с точки зрения земельного кадастра места. В губернии виллу олигарха-депутата и солидный кус земли, который он оформил себе в частное владение, прозвали «Раздербаевка».

И в нашем, незабвенном СССР были некогда «толкучки», где в основном торговали поддержанными и ворованными вещами, всякими запчастями для легковых автомобилей. После скоротечной гибели цитадели коммунизма — серенькие и бесцветные толкучки уступили место вещевым рынкам, за право обладания которыми полетела не одна мафиозно-криминальная голова...