Нет больше Лапика. Доброго, всегда позитивного, в любое время готового примчаться на помощь Лапика. Инфаркт! Никогда, за множество лет общения, не говорил он, что у него есть проблемы с сердцем. Ни разу даже не упомянул, даже вскользь. И вот Лапика больше нет. Но я помню о нем и, до смерти своей, не забуду.

1

Бывают обидные прозвища, гадкие, мерзкие, а бывают и добрые, даже несколько сентиментальные.

Такое чудесное прозвище было у моего соседа по парте. Ещё с первого класса. Ещё с самого первого учебного дня. Это на самом первом уроке случилось, когда учительница нас поднимала и с нами знакомилась.

Ну, и соседа моего тоже по́дняли. 

— Мальчик, тебя как зовут? — спросила учительница.
Мальчик молчит.
— Мальчик, ну как же тебя зовут? — повторила Галина Гурьевна.
Молчит, будто заснул.
— Мальчик. Ну, как тебя называют дома? Мама с папой как тебя называют?
Тут мой сосед вдруг проснулся. Поднял голову и громко и внятно на весь класс  ответил:
— Лапочка!

Класс так со́ смеху и покатился.

Но с тех пор моего соседа, даже взрослого, даже уже женатого все его одноклассники Лапиком называли. Намертво прозвище школьное к нему прилепилось. Но так как обидного в нем ничего совершенно не было, мой сосед никогда на своё детское прозвище не обижался. Я однажды позвонил ему по телефону, к трубке жена подошла, и я автоматически полюбопытствовал: «Лапик дома?» И жена немедленно отозвалась: «Сейчас позову».

Нет, друзьями мы с Лапиком никогда не были, скорее, добрососедствовали. Хотя отношения у нас всегда были очень хорошие, но скорее приятельские. А так — просто сидели за одной партой, и, если нужно было, помогали друг другу. Но иногда...

2

Иногда. Очень редко, в воскресенье, мы встречались в центре города у большой лестницы, где огромный электронный градусник на стене частной клиники. Шли вместе в кино или бродили по парку, болтали. Одному-то ведь скучно! Однажды, в начали зимы это было, уже холодно становилось, мы в воскресенье по давнему обыкновению встретились в центре. Сначала в кино сходили, потом по аллеям парка шатались... Затянулось как-то всё это. Темнеть начинало. Пора уже было домой отправляться И мы, чтобы сократить расстояние, решили пойти через овраг. Так было даже быстрее, чем на трамвае. Нам нужно было спуститься с одной стороны глубокого яра, тянувшегося через весь центр города. И подняться по пологому откосу с другой стороны наверх и — почти дома. 

Но только мы, поддерживая друг друга, спустились на дно оврага, как кодла какой-то шпаны (человек десять) двинулась из темноты к нам навстречу. Нас повалили и долго, молча и остервенело били ногами. Просто так, в поисках звериного куража! Ничего совершенно не взяли. Просто избили, измазали лица глиной — и бросили. Потом, матерясь, гогоча и посвистывая, снова ушли в темноту. 

Мне досталось тогда больше, чем Лапику. Он умудрился как-то встать после этого на ноги. А я так и не смог подняться. Лежал пластом на земле, царапал землю руками, но подняться не мог. Тогда, видя такое дело, мой приятель кряхтя и охая поставил меня на ноги, взвалил меня, как мешок, на спину и поволок по покатому склону яра на домашнюю сторону. И доволок! Рухнул без сил и уже какие-то посторонние люди отвезли нас в больницу. Крепко нам с Лапиком в тот вечер досталось. Я две недели провалялся в больнице, и потом ещё долго ходил туда на восстановление. А Лапик чуть меньше. Мне селезенку удалили. Лапику тоже каую-то операцию сделали. Не выволоки меня в тот вечер мой избитый приятель из яра...

Нас потом в школе все долго расспрашивали, но Лапик отмалчивался, мычал в ответ что-то нечленораздельное... Так никому ничего тогда и не сказал. А мне тоже ничего говорить не хотелось. Так и кануло это в Лету. Просто я теперь точно знал, что рядом со мной настоящий мужчина. Надёжный, основательный Человек, а не просто сосед по парте. Но между собой мы тоже об этом ни разу не заговорили. Зачем?