Навигация
Злоба дня
Календарь
|
ТрибунаЕсли факты искажают – значит, это кому-нибудь нужно? Издатель Николай Вернер о своем отношении к статье «Русская рулетка», опубликованной в газете Welt am Sonntag. 12 мая газета Welt am Sonntag опубликовала статью, содержащую серьезные, хотя и сформулированные в форме предположений и догадок, обвинения в адрес издателя ряда крупнейших русскоязычных газет Европы Николая Вернера. Мы попросили его подробно изложить читателям «Еврейской газеты» свою позицию. - Господин Вернер, вы знали, что готовится эта публикация? - О том, что в газете Welt am Sonntag готовят публикацию, я знал. К моему помощнику обращались с предложением взять у меня интервью. Однако после получения списка вопросов стало понятно, что речь идет не о независимом и непредвзятом журналистском расследовании, а о подготовке однобокой статьи порочащего содержания. - Исходя из чего вы сделали такой вывод? - Об этом свидетельствовали характер и форма вопросов, которые были присланы из редакции. В основном они сводились к подтверждению или опровержению разного рода слухов, сплетен, отрывочных данных о судебных разбирательствах или не имевших место фактов, каких-то несуществующих долгов астрономических масштабов. Что же касается формы, то некоторые вопросы были просто оскорбительными. Тем не менее мой помощник сообщила журналисту Welt am Sonntag, что я готов ответить на все вопросы при условии, что мои ответы на них будут опубликованы без изменений, а не в виде цитат, вырванных из контекста и преподнесенных в искаженном виде. Но гарантий этого нам не дали, и поэтому мы отправили официальный ответ пресс-службы. - А какой была ваша реакция на статью? - Пожалуй, недоумение. Повторюсь, о том, что публикация готовится, я знал. Но всё равно не мог представить, что она будет столь безосновательной по содержанию и постыдной по форме. Начну с формы. Как мне кажется, последний раз с таким энтузиазмом одни издатели пинали другого 30 лет назад - в ходе нашумевшей истории с публикацией фальшивых дневников Гитлера. Да и эта аналогия хромает: тогда о Конраде Куяу, одурачившем редакцию еженедельника Stern, писали абсолютно все. Что же касается нынешней публикации, то она появилась лишь в двух изданиях концерна Axel Springer. Весьма показательно, что коротенькие ссылки на нее опубликовала пара заштатных изданий со ссылкой на третьестепенное новостное агентство, в то время как ни одно из ведущих новостных агентств и ни одна из серьезных газет, которым вроде бы положено было откликнуться на этот «скандал», высосанный из пальца авторами публикации в Welt am Sonntag, его абсолютно не заметили. В связи с этим многие мои знакомые убеждали меня не придавать большого значения этому пасквилю. Мол, через неделю о нем никто и не вспомнит. Возможно, это и так. Но всё же дело касается моей чести и деловой репутации, а также людей, работающих вместе со мной. Именно поэтому мне важно высказать свое мнение в отношении не столько формы предъявленных мне обвинений, сколько их сути. - Для читателя единственным информационным поводом к появлению подобной публикации является сообщение о расследовании прокуратуры. Насколько оно соответствует действительности? - Даже эта информация искажена. В действительности берлинская прокуратура проводит проверку, а не расследование, как сказано в статье. Проверка эта касается вовсе не издательского дома, а одной из коммерческих фирм, размещающихся по одному адресу с ним. Я не являюсь совладельцем этой фирмы. Об этом в публикации не сказано, как не упомянуто и название фирмы. Авторы, на мой взгляд, умышленно не упомянули также о том, что эта фирма сотрудничает с прокуратурой и представила ей все документы, доказывающие полную легитимность вполне рядовой сделки купли-продажи и беспочвенность связанных с ней подозрений. Я уверен в том, что прекращение упомянутой проверки - вопрос ближайшего времени. - Но если вы считаете прокурорскую проверку, являющуюся, по сути, единственным «жареным» фактом в статье, будничным делом, тогда из-за чего весь сыр-бор? - Я хорошо понимаю, что информация о прокурорской проверке была лишь поводом для того, чтобы вылить на меня как можно больше грязи, не особо утруждая себя проверкой деталей и настоящим журналистским расследованием. Ведь, повторяю, проверка не касается деятельности издательского дома, однако в статье всё смешано и подано в невыгодном для нас ракурсе. К тому же удивляет спешка, в которой готовилась статья. - То есть вы полагаете, что публикация в Welt am Sonntag появилась не просто так? - Характер статьи, время ее появления и спешка со стороны ее авторов укрепляют меня во мнении, что эта акция носит спланированный характер и призвана нанести максимальный урон мне и нашему издательскому дому, а также воспрепятствовать реализации ряда новых проектов, которыми в настоящее время заняты наши компании. - А чем, по-вашему, была вызвана спешка? - Понятно ведь, что проверка не может проводиться вечно. И то, что скоро она будет прекращена. А тогда о чём говорить? Теряется и без того небогатая фактура. Пропадает и без того отсутствующий повод. Как же упустить такую страшилку: «расследование прокуратуры», «отмывание денег», «грозит до десяти лет тюрьмы». И всё это - на фоне разговоров о миллионах, брильянтах, устрицах и молодых длинноногих блондинках. Когда еще представится такая возможность? К тому же в момент всеобщего кризиса! К тому же как раз в момент публикации статьи Инвестиционный банком Берлина рассматривался вопрос о выделении нам большого кредита. Я ничего не утверждаю, а могу только рассуждать и предполагать некоторые версии происшедшего. - И каковы же эти версии? - Проще всего было бы предположить, что публикация должна вновь привлечь внимание читателей к ранее популярным в Германии клише о «криминальных русских». Старая тема о засилии «русской мафии» в Германии, которую журналисты мусолили два десятка лет, себя изжила. Теперь в издательстве Axel Springer, похоже, нашли новую тему и пытаются доказать криминальный характер «русского» бизнеса в Германии. Тем более что в настоящее время российские власти стремятся договориться с ЕС об упрощении визового режима, а в Германии этого, естественно, хотят не все. Чем не повод продемонстрировать широкой аудитории, что даже самые успешные из «русских», давным-давно живущие в Германии, продолжают оставаться нежелательными криминальными элементами, которые заняты отмыванием денег? Даже если эта версия и не соответствует действительности, нельзя отрицать того, что авторы статьи воспользовались примитивнейшими клише: богатые русские, шампанское и икра, пожилые мужчины и молодые блондинки... Еще на одну версию меня наталкивает помещенное в статье изображение логотипа Jüdische Zeitung. «Уважаемой газеты», как сказано в статье. Этот эпитет по отношению к единственному из наших изданий, равно как и отсутствие упоминания в статье моих еврейских корней, о которых авторам, безусловно, известно, могут навести на мысль о плохо скрытой антисемитской акции, от которой концерн Axel Springer, безусловно, моментально открестится, ссылаясь на свою историю и демократические традиции. Или на мысль о том, что кому-то просто мешает независимая еврейская пресса. Мы ведь издаем крупнейшие независимые издания, рассказывающие на русском и немецких языках о еврейской жизни. Эта версия может показаться притянутой за уши, однако подобные «наезды» мы уже переживали. Когда только появилась Jüdische Zeitung, наши конкуренты тоже попытались очернить ее, использовав для этого общественно-правовой канал RBB. Тогда мы подали в суд и выиграли дело. Еще одна из версий связана с предстоящими выборами. Ведь не зря же газета поместила мои фото с двумя политиками - членами ХДС: канцлером и кандидатом на пост правящего бургомистра Берлина. Вот, мол, с кем «плохиш» общается. И не зря же в статье вскользь упомянуто о том, что наши газеты оказывают влияние на русскоговорящих граждан страны, которые участвуют в выборах. Следующая версия состоит в том, что к появлению статьи причастны наши недоброжелатели, акценты которых узнаваемы в цитатах, использованных в публикации Welt am Sonntag. Эти люди до сих пор не смирились с нашим присутствием на рынке и не прекращают очернять нас в глазах властей, партнеров, рекламодателей и коллег. Правда, теперь они предпочитают делать это чужими руками, но при этом всё же оставляют следы. Если мои предположения верны, то остается только пожалеть о том, что германские журналисты, возможно, неосознанно, позволили втянуть себя в эту грязную акцию. - Если за публикацией стоят ваши конкуренты, неужели они не понимают, что бьют не только по вам и вашему бизнесу, но и по всему «русскому» бизнесу, а значит, косвенно и по себе самим? - Их ненависть и нетерпимость ко мне слишком велика, чтобы об этом думать. Ну и потом, и им очень тяжело предположить силу и точки удара, который будет нанесен после их науськиваний и нашептываний. В статье удар приходится не столько напрямую по издательскому бизнесу, сколько по поддерживающим его дополнительным проектам. Неслучайно ведь статья начинается и заканчивается неприкрыто саркастическим описанием открытия шоу-рума Luxury Place с использованием приевшихся клише. Хотя в предварительно присланном вопроснике о Luxury Place не было ни одного вопроса. При этом авторы статьи не сообщили читателю или сознательно утаили от него то обстоятельство, что вся роскошь, выставленная в шоу-руме Luxury Place, о котором идет речь, нам не принадлежит. Мы всего лишь предоставили выставочный зал всемирноизвестным ювелирным и часовым брендам, чтобы они могли в нём выставить свою продукцию. Цель подобной кооперации - финансовая поддержка издательского бизнеса. Главная цель «доброжелателей» - вбить клин между мной и моими партнерами, которые должны испугаться «расследования прокуратуры», и создать у читателя заведомо предвзятое отношение к этому виду деятельности. Точно так же авторы изображают и прочие фирмы холдинга, упоминая их якобы многомиллионные долги. При этом они умышленно умалчивают о том, что непосредственно издательский дом не имеет никаких долгов и не ведет ни с кем судебных тяжб. Всё намеренно сбрасывается в одно грязное ведро и перемешивается, искустивенно формируя у читателя картину общей катастрофы с неменуемым банкротством в ближайшие часы. Умышлено не говорят о том, что судебный спор касается одного из «сестринских» предприятий, которое в настоящее время не ведет коммерческой деятельности, не имеет персонала, но обладает большими активами в виде недвижимости и в состоянии ответить по любым претензиям, если таковые будут признаны судом. Ведь те, кто по-настоящему проводит журналистское расследование, не могут об этом не знать. А если знают, но не говорят, значит, либо делают это умышленно, либо являются полными непрофессионалами. В то, что все четыре автора статьи - непрофессионалы, поверить тоже сложно. Что бы их не сплачивало: антисемитизм, русофобия, зависть или что-то другое. В общем, расчет очевиден: вылив ушат помоев на всё и всех, связанных со мной, затруднить мне ведение бизнеса и тем самым избавиться от опасного конкурента, которого, несмотря на все прежние усилия, не удалось заставить свернуть деятельность. Не может не удивлять и то обстоятельство, что еще в ходе сбора материалов для статьи в Welt am Sonntag одно из конкурирующих издательств начало рекламную кампанию, предлагая подарить свои издания тем, кто по каким-либо причинам лишился выписываемого им еженедельника. То есть уверенность в том, что после публикации наше издательство рухнет, была настолько сильна, что, не дожидаясь результата, начали предлагать себя в качестве альтернативы. Еще один штрих. Все работники наших фирм прекрасно знают, что упомянутый в статье Георгий Передельский никогда не был моим телохранителем и всю жизнь проработал в сфере общепита. Однако у меня в кабинете стоит фотография 15-летней давности, на которой Георгий запечатлен вместе со мной и другими ребятами, некоторые из которых, действительно, были моими телохранителями. Когда-то я показал это фото кое-кому из конкурентов, пришедших ко мне в гости, и сказал, что это - мои бывшие бодигарды. Видимо, именно так это неверное утверждение, замаскированное под высказывание бывших сотрудников, и попало в статью. - После появления публикации в Welt am Sonntag вам, вероятно, пришлось вести множество бесед с обеспокоенными партнерами, рекламодателями и просто знакомыми... - А вы как думаете? (Улыбается.) В статье, которая выдержана исключительно в темных тонах, прозвучали, хоть и с оговоркой, что это не утверждение, достаточно серьезные упреки и подозрения. На это, собственно, и был сделан весь расчет. Хотя всё же большинство звонивших, и преимущественно немецкоговорящие партнеры, друзья и коллеги, однозначно расценили статью, как спланированную акцию и выражали мне свою поддержку. Они прекрасно понимают, что на самом деле всё не так, как это попытались представить. Что же касается рядового читателя, то он должен понимать, что на заднем дворе даже самого помпезного дворца стоят мусорные бачки, а в коридорах есть туалеты, в которых принято справлять нужду. И если журналисты, претендующие на то, чтобы называться профессионалами, взялись рассказывать о здании (пусть и не о дворце), то о нём нельзя говорить, описывая исключительно задний двор и эти самые мусорные баки и туалеты, к тому же со ссылкой на кого-то неназванного. Кто-то восхищается архитектурным шедевром, а кто-то, руководствуясь вполне определенными мотивами, распространяет фотографии заднего двора, пытаясь доказать, что речь идет вовсе не о дворце, а о помойке. Но всегда нужно понимать, чем мотивированы те или иные действия. - Намерены ли вы предпринимать юридические шаги? - Не только намерены, но уже предприняли. После обращения наших адвокатов редакция Welt am Sonntag вынуждена была признать, что утверждения о том, что меня разыскивает прокуратура, а созданные мной фирмы постоянно меняют адреса, не соответствует действительности. Мы также подали иски в суд. И не только от моего имени, но и от имени моих коллег, которые были оскорблены этим опусом, а также от компаний, которые были искусственно вовлечены в этот скандал. Наши юристы также подсчитывают прямые убытки, которые понесли наши компании в результате этой публикации. Кроме того, я подал заявления в прокуратуру по фактам клеветы и недобросовестной конкуренции, так как считаю, что основная цель появления данной статьи - это попытка убрать нас с рынка. Можно долго рассуждать и и строить предположения о степени участия в этой акции тех или иных лиц и структур и о том, кто это инициировал эту публикацию и кому она на руку, но цели ясны. Ну и потом, можно простить авторам многое. Например, их непрофессионализм и предвзятость. Или то, что, говоря о нашем суде с кем-то и называя пусть и недостоверные суммы претензий к нам, они умышленно умалчивают о том, что с нашей стороны тоже есть судебные иски, и сумма наших претензий в три раза превышает сумму претензий к нам. Или основанные всего лишь на записи в социальной сети утверждения о проживании одного из фигурантов статьи в Лихтенштейне, хотя он, по его словам, не был там ни разу. Но оскорбления типа того, что издательство - лишь фасад, за которым криминал, пусть и со ссылкой на кого-то и припиской о том, что доказательств этому нет, я прощать не намерен. И если я не буду удовлетворен решениями судов в Германии, то намерен до победного конца судится с этими писаками и газетами даже за пределами этой страны. Если же я все 12 лет, как фактически утверждают авторы публикации в Welt am Sonntag (хотя и подстраховывают себя ссылкой на недоказанность), использовал издательский бизнес в качестве «фасада для криминала и отмывания денег», то это порождает немало вопросов. Куда смотрело Ведомство федерального канцлера, по приглашению которого я семь лет участвую в работе интеграционных саммитов? Куда смотрели власти, принимая меня в гражданство ФРГ? Куда смотрели налоговые органы, регулярно проверявшую деятельность всех наших фирм и не обнаружившие при этом серьезных нарушений? Наконец, куда смотрел концерн Axel Springer, с руководителями которого мне не раз доводилось встречаться и издания которого несколько лет назад писали обо мне и моей бизнес-деятельности абсолютно противоположные вещи? Что же вдруг произошло такого, что вызвало это «мгновенное прозрение». - Это первый подобный «наезд» в вашей предпринимательской практике в Германии? - Далеко не первый! За 12 лет в отношении меня по анонимкам проводилось несколько подобных проверок со стороны прокуратуры, а также было несколько попыток втянуть в «разборки» германскую прессу, подтолкнув ее написать обо мне что-то негативное. Но все проверки были закрыты за отсутствием события преступления. А по нескольким статьям в газетах, правда, с куда более мягкими формулировками, мы выиграли суды, и опубликовавшим эти статьи изданиям пришлось извиняться и печатать опровержения. - То есть вы считаете, что журналистов всё же использовали? - Я не могу утверждать, что происходило у них в головах накануне или в момент написания статьи. Что или кто ими двигал или манипулировал. Была это их собственная идея или заказ редакции. Подвели их к этому или использовали, как говорится, втемную. Но то, что у них были заинтересованные «консультанты», которые их же и мягко навели на тему «Вернер», или которые после обращения к ним за консультацией с радостью стали для Welt am Sonntag «информированными источниками» и «бывшими работниками», это однозначно. Ведь кто-то им подкидывал документы, которые просто так не могли оказаться у германских журналистов, кто-то рекомендовал лиц, с которыми надо поговорить. Вот это мне всё понятно, хотя это и является моим личным оценочным суждением. Но и, надо признать, что и сама тема, безусловно, благодатная. Что еще так повышает читательский интерес и тираж, как богатые русские, прокуратура, мафия, криминал, блондинки и устрицы? - Вопрос лишь в том, кому конкретно это нужно. - В первую очередь тем, кому мы мешаем. Ведь эти люди и понятия не имеют о том, что такое честь и достоинство, честная конкуренция. Они только и способны на то, чтобы науськивать из кустов и распускать слухи. - Спасибо за интервью. «Европа-Экспресс» 27 Мая 2013, номер 21(793) Чудо из-под палки"Цитадель", вопреки ожиданиям зрителей, - это не название немецкой операции с целью ликвидации Курского выступа в июле 1943 года, а некое мощнейшее германское укрепление, которое советские войска вот уже несколько месяцев безуспешно штурмуют. И действие разворачивается в сентябре, уже после Курской битвы. Кстати сказать, таких долговременных бетонных укреплений, представляющих из себя настоящую крепость, у немцев в 1943 году на Восточном фронте вообще не было. Но предъявлять фильму Михалкова претензии по поводу деталей военных действий в принципе бесполезно. Режиссер-то и здравым смыслом руководствуется далеко не всегда. Главное для него - Божий промысел. Вот во время страшной бомбежки группа солдат не уходит в укрытие, а помогает роженице, которую играет дочь режиссера. И - о чудо! - только эти солдаты и уцелели, тогда как все остальные погибли под бомбами. Актерский ансамбль подобрался неплохой, но играть актерам нечего из-за убогости сценария, вобравшего в себя все основные штампы российских фильмов о войне. Например, безумный штурм цитадели в начале фильма, предпринятый штрафниками по приказу пьяного комдива, явно заимствован из "Штрафбата" - вместе с актером Романом Мадяновым, которого только повысили в звании с майора до генерал-майора (благо Эдуард Володарский среди авторов сценария "Цитадели"). Некое подобие сюжета создает мелодраматическая линия. Оказывается, все главные герои основательно виноваты друг перед другом, у каждого есть свой скелет в шкафу. Чекист Митя, дабы убедить Марусю разлюбить Котова, демонстрирует ей показания, которые герой Михалкова дал на нее, а потом грубо ее насилует. Вообще персонаж Меньшикова в фильме представлен таким жалким шутом, что на него неловко смотреть. Котов, под пытками оговоривший себя и своих близких, пытается превратиться в маленького человека и на плацдарме у цитадели, среди штрафников, спрятаться от карающей руки государства. Маруся же после всего пережитого с отчаянья отдается белобилетнику и пьянице Кирику, олицетворяющему "маленького человека" в советских условиях, и рожает от него ребенка. Кульминацией фильма становится возвращение Мити и Котова, уже облаченного в генеральский мундир, на дачу, где герой Михалкова узнает всю неприятную для себя правду, но затем вроде как мирится с Марусей и овладевает ею, почти так же, как в первой серии. В следующем кадре, однако, Котов почему-то отправляет всех обитателей дачи, включая Марусю, в Москву, а сам остается (надо же куда-то сплавить персонажей, которые до конца фильма больше не пригодятся). При отъезде Кирик (постаревший Владимир Ильин) произносит историческую фразу насчет того, что он, конечно, маленький человек, но что маленькие люди затем и существуют, чтобы были заметны такие большие люди, как Котов. А еще Михалков участвует в свадьбе безногого инвалида, приезжает туда в белом штатском плаще и на белом коне, совсем как Сергей Сергеевич Паратов в "Жестоком романсе", лихо расправляется с местными уголовниками и дарит жениху-инвалиду собственные командирские часы. Тут понимаешь, что русского барина играть Никита Сергеевич может, поскольку таковым себя и ощущает, а вот советского генерала или штрафника - не очень. Митя же на протяжении фильма безуспешно пытается реализовать свой суицидальный комплекс, для чего даже вкладывает в руки Котову заряженный пистолет в надежде, что тот его пристрелит. Ближе к финалу Митина мечта оказывается близка к осуществлению. Сталин просекает, что именно он спас Котова от расстрела и сплавил в лагерь по уголовной статье. Героя Меньшикова арестовывают, и он охотно подписывает признание в том, что является матерым германским шпионом, в надежде приблизить конец. Однако Михалков поступает как рачительный хозяин и никого из главных героев в новом фильме не убивает. Чтобы не пришлось потом придумывать их чудесное воскресение из мертвых, если вдруг доведется снимать еще "Утомленные солнцем-4" - о том, как бравый командарм Котов берет Берлин или геройствует в войне с Японией. А что? Ничего невероятного в этом нет, особенно если появится возможность заполучить еще один солидный кусок госбюджета. Можно даже сериал снять, где в финале 95-летний Котов поздравляет Ельцина с победой над путчистами и со слезами умиления смотрит на российский триколор, взвевающийся над Кремлем. Генералу Котову надо искупить грехи посерьезнее, чем предательство любимой жены. Мы узнаем, что в гражданскую он собственноручно зарубил священника, а потом, подобно Тухачевскому, травил газами восставших тамбовских крестьян. И возможность искупления герою режиссер охотно предоставляет. Михалков делает ударной сценой фильма эпизод, когда Котов идет на штурм цитадели во главе 15 тысяч гражданских лиц, призванных с оккупированных территорий и вооруженных только палками, которые они почему-то держат на плече, вместо того чтобы хотя бы на них опираться. Он выполняет задание Сталина: устроить избиение призывников, побывавших в оккупации, чтобы остальные поняли, что отсидеться в тылу не удастся. Гибель неблагонадежных должна еще вернее, чем гибель обычных граждан, доказать всей Красной Армии, что другого пути кроме как к Победе у нее нет. А потом Сталин планирует, продемонстрировав горы трупов иностранным корреспондентам, обвинить немцев в том, что они уничтожают мирное население. Но герой Михалкова желает разделить судьбу несчастных и бодро идет впереди них в атаку с палкой на плече, надеясь, ясное дело, на Божье чудо. И чудо, конечно же, происходит. Немцы растеряны от такой психической атаки. Офицер говорит: "Открывайте огонь, но подпустите еще на 500 метров. Только я за этим наблюдать не буду, я солдат, а не палач". Известно, офицеры вермахта были, как правило, сентиментальны и человеколюбивы. Но все кончается благополучно. Немецкому пулеметчику на оптический прицел сел паучок. Чтобы его убрать, солдат приподнялся и был убит советским снайпером. Мышка, которая крутила у него патефонную пластинку, испугалась шума, выскочила, и опрокинула керосиновую лампу. Начался пожар, который в мгновенье ока добрался до артиллерийских погребов. И цитадель взлетела на воздух, да так, что от нее и следов не осталось. Как в различных компьютерных играх со стратегиями, одна из которых так и называется - "Цитадель", и в более примитивных стрелялках. Еще одно доказательство того, что немцев можно было победить не человеческим уменьем, а только Божьим промыслом. В данном случае Михалков отталкивался от реального явления - призыв непосредственно в части Красной Армии населения, находившегося на ранее оккупированных территориях. Из-за отсутствия обмундирования их обычно первое время оставляли в гражданской одежде. Таких солдат немцы обычно называли "воронами", поскольку одеты те были чаще всего в черные пальто, ватники или бушлаты. "Ворон" почти не обучали военному делу и очень плохо вооружали. Одна винтовка была на троих, пятерых, а то и десятерых человек. Остальным давали саперные лопатки или ножи, а зачастую отправляли в бой вовсе безоружными. Впрочем, и от винтовок было мало проку, поскольку свежеиспеченные красноармейцы не умели толком с ними обращаться. Однако палки им никто за ненадобностью не выдавал. Немцы никакого ужаса перед такими атаками не испытывали, безжалостно расстреливая "ворон" из орудий и пулеметов. И только удивлялись потом, как могут люди столь безропотно идти на верную смерть. Конечно, потери среди "ворон", практически не обученных военному делу, были особенно велики, а о сбережении их жизней командование заботилось еще меньше, чем о выживании остальных красноармейцев. Ведь жители оккупированных территорий считались потенциально неблагонадежными: чем больше их погибнет в боях, тем меньше работы у НКВД после войны. Однако в бой их бросали вместе с обычными солдатами Красной Армии и в отдельные части никогда не сводили. Кстати, "вороны", как и другие красноармейцы, во время атак довольно часто подрывались на минах. В фильме же ни один из них на мине не подрывается. Зато когда Котов уже после взятия цитадели направляется в тыл, он каким-то образом попадает на минное поле, где встречает, наконец, свою дочь-военврача и столь же чудесно спасает ее от мины, на которую она случайно наступила. В следующем кадре мы видим героя Михалкова бодро двигающимся в направлении Берлина - уже со Звездой Героя. Не очень понятно, правда, почему Сталин присвоил ему это высокое звание, если задание с цитаделью он по сути провалил: взял ее без потерь, тогда как от него требовалось положить под ней 15 тысяч человек. В общем, перед нами помесь страшной сказки для взрослых с примитивной компьютерной игрой. Но Михалков, как представляется, искренне верит, что без Божьей помощи русские немцев не победили бы. Эта схема хорошо укладывается в его мировоззрение, согласно которому идеалом является дореволюционная Россия. Нет, тоталитаризм советского образца он тоже не любит. Тогда потомки московских бояр были чуть ли не шутами при советских вождях, а это любви к советской власти у них вряд ли прибавляет. Однако Никита Сергеевич, очевидно, понимает, что теория насчет того, что народ победил в войне не благодаря, а вопреки тоталитарной системе, вопреки Сталину, выглядит не слишком убедительно. Ведь Сталин был Верховным Главнокомандующим, руководил и армией, и государством, и отделить его от победы нет никакой возможности. Также и тоталитарную систему из победы не выкинешь. Для сравнения можно вспомнить, что в Первой мировой войне русская императорская армия имела союзниками Англию и Францию, с первого дня активно действовавших против главных сил Германии. Тем не менее, хотя поражения царской армии были менее значительными, чем поражения Красной Армии в 1941-1942 годах, уже на третьем году войны в России грянула революция, тогда как советская тоталитарная система благополучно устояла. Поэтому гораздо более удобной для Михалкова оказывается формула: народ победил в Великой Отечественной войне благодаря Божьему промыслу. Или, в крайнем случае, благодаря собственному мужеству и Божьему промыслу. Самое интересное, что такая формула в общем устраивает и нынешнюю российскую власть. Она вполне согласуется и с усилением роли РПЦ в обществе, и с программой десталинизации, и с имперскими замашками. Раз победили благодаря Божьей воле, то и Сталин к победе отношения не имеет, и за расширение империи в ходе Второй мировой войны россиян корить и тем более заставлять каяться тоже нельзя. Дескать, так Богу было угодно. Хороший получается ответ полякам и прибалтам, которые вздумали нас попрекать аннексиями и разного рода преступлениями коммунистической власти. |
Форма входа
Поиск
Ссылки
|