В земле, как и в воде, таятся газы,
И это были пузыри Земли...
Вильям Шекспир, «Макбет»
1.
Немало странного случалось в Лондоне и раньше. Странный, между нами говоря, город. Но эта осень оказалась слишком причудливой даже для Лондона.
Самое же странное, что жители великого города как бы не замечали рушившихся на них обстоятельств. И человечество тоже… Можно только удивляться, насколько население Земли оказалось наивным перед лицом набегающей катаклизмы (кстати, о катаклизмах. Некоторые думают, что это клизма, которая делается коту. На самом деле это кое-что другое).
Итак, можно удивляться. Но некому было. Все продолжали, как ни в чём не бывало, вершить тихое ремесло жизни. Вот и получилось, что перед лицом угрозы своему существованию человечество как бы застряло в недоумении. Никому не пришло в голову спросить: а где же?.. И почему?..
Доктор Лари, например, закончив приём больных раньше обычного, совсем было, наладился подняться к себе наверх, где ждала его кружка чая с молоком. Грубая кружка чая с молоком вместо ланча была одной из семейных традиций завещанных доктору пра-прадедом сэром Т.Т.Топориком.
Доктор Лари успел смахнуть со стола копии рецептов и снять халат, когда в кабинет просунулась голова дежурной сестры, толстухи Клары.
- Зверь! – сообщила она. - Просит принять.
- Какой зверь? – поморщился Лари.
- Обыкновенный. Персонаж.
- Ну, что за дура, - подумал с досадой доктор, - надо будет…
Утренний приём был закончен, но Лари никогда не отказывал больным в любое время суток).
Ничего другого, однако, кроме «надо будет», он подумать на этот раз не успел. В кабинет входил пациент, которого иначе чем «персонажем» назвать было затруднительно. Это было то самое млекопитающее, изображение которого маячит на всех векселях империи не первое столетие.
Британский Лев собственной персоной входил в кабинет частнопрактикующего хирурга, добросовестного вдовца с десятилетним стажем, доктора Лари.
Это был он, по недоразумению именуемый Царём Зверей. Несколько потёртый и потасканный, преклонного возраста, но всё ещё весьма импозантный хищник. Крупная его физиономия была согрета седыми бакенбардами, бусинки глаз упрятаны за маленькими очками. В остальном геральдическое животное выглядело заурядным пожилым джентльменом, каких запросто можно встретить на любом лондонском перекрёстке: мешковатый коричневый костюм, штиблеты с белыми гетрами и старомодная трость складного зонта.
Разглядев посетителя подробнее, Лари слегка запаниковал. Но тут же взял себя в руки.
- Я сплю! – определился он. - А во сне может привидеться и весь зверинец.
Доктор Лари славился среди коллег профессиональной щепетильностью и самообладанием. А врач остаётся врачом, даже во сне. Привычным жестом доктор нащупал пульс на мохнатом запястье и, не проронив ни слова, стал сверять его с хронометром.
Гость с любопытством наблюдал за лечебными манипуляциями некоторое время. Потом пророкотал сочным баритоном:
- Благодарю, доктор, вы очень любезны. Хотя в моём случае уместнее была бы помощь ветеринара, вы не находите?
- Возможно,- согласился Лари,- но раз уж вы здесь…Определим хотя бы ближний круг недомоганий. Гипертония?.. Бессонница?.. Общий упадок сил?
Лев на минуту задумался.
- Скорее всего, доктор, пожалуй, депрессия, - признался он. – Я как-то утратил ориентиры и стимулы.
- Давно это с вами?..
- Недавно… Минут пять тому назад. И причиной тому вы сами, доктор. Согласитесь, ведёте себя неадекватно. Вместо того чтобы сразу объясниться, вы демонстрируете мне свою профессиональную невозмутимость. Всё-таки не заяц явился к вам на приём.
- Больной, - Лари осторожно потёр виски кончиками пальцев, - больной имеет право быть даже крокодилом. Переступив порог лечебного заведения, он, прежде всего, пациент.
- Нет, нет, доктор, это не оправдание, - возразил гость. – Всё гораздо хуже. Англичане последнее время утратили способность удивляться. А это вредно!.. Но к этому мы ещё вернёмся. Сейчас самое время представиться, наконец. Вы не возражаете?
- Я врач, сэр, - с достоинством ответил хозяин.
Гость тряхнул пышной седой гривой и слегка склонил голову.
- Лео Пинчер, - уронил он, - советник Правительства Её Величества по экологии и защите животных.
Лари в свою очередь прищёлкнул каблуками и распрямил плечи:
- Доктор медицины, член Королевского общества хирургов Гаррисон Лари, - отрекомендовался он, также склонив голову.
Обменявшись рукопожатием, джентльмены перешли, наконец, к сути.
- Мне поручено, - резко поменял Пинчер тон с любезного на деловой, - мне поручено выслушать ваши требования и обсудить ваши новые условия!
«Условия»?.. «Требования»?.. - закипело в голове доктора, - о чём может идти речь?.. «Аренда»?.. «Банковский кредит»?..
Так и не поймав за хвост суть вопроса, он на всякий случай выпрямился во весь свой великолепный рост и отрезал:
- Прежде чем обсуждать какие-нибудь условия, я должен убедиться в реальности вашего существования.
Напрасно, совершенно напрасно кое-кто упрекает англичан в излишней чопорности. То, что иные принимают за чопорность, - всего лишь хорошее воспитание и чувство собственного достоинства, которое не изменяет англичанину в самых дурацких ситуациях.
Так же безосновательны упрёки в пристрастиях к традициям. Доктору Лари, например, только верность традициям помогла до пятидесяти лет сохранить худощавость и душевное здоровье. В сущности, даже хирургом доктор Лари стал отчасти по завещанию пра-прадеда сэра Т.Т. Топорика, служившего королевским палачом ещё при Тюдорах.
Льва Пинчера, однако, демарш доктора почему-то рассмешил до слёз.
- И кто, по-вашему, мог бы подтвердить факт моего бытия и объём полномочий? Может быть сам Всевышний? Господь Бог?
Доктор не нашёл, что ответить на такой пассаж.
- Полноте, доктор, - вывел его из затруднения Пинчер. - Туда далеко. Может быть, вас устроит личная рекомендация Премьер-министра Англии?
- До Премьер-министра Англии от моего праксиса ещё дальше, чем до Всевышнего, - ответил Лари. – И чтобы вы не сказали ещё, я отказываюсь продолжать разговор, пока вы не подтвердите, что вы мне только снитесь.
Последнее замечание окончательно развеселило зверя, и он повернулся к двери. Доктор на деревенеющих ногах двинулся следом. Приметив у Пинчера хвост с темной кисточкой на конце, который был аккуратно выведен наружу и заправлен за хлястик пиджака, Лари ущипнул себя за ляжку.
Бедняга, он не знал ещё, что подстерегает его в Приёмной. То есть, он готов был ко многому, но то, что он увидел, доконало члена Королевского общества хирургов.
2.
В Приёмной, небрежно закинув ногу на ногу, сидел Первый Министр Англии известный согражданам под именем «Тобби-Сокол».
Когда он поднялся навстречу входящим, обнаружилось, что он… (как бы это поделикатней?..) что он голый. То есть – абсолютно! То есть так, как если бы он только что вылез из ванны, не успев дотянуться до халата.
Сама по себе фигура голого мужчины в комнатном интерьере не такое уж самобытное явление. Но если в таком виде предстаёт перед вами Глава Правительства вашей страны – это разит наповал.
«Сплю»! - окончательно утвердился в этой мысли Лари. - «Какой похабный сон». Но джентльмен и во сне остаётся джентльменом.
- Рад видеть вас у себя, сэр,- проговорил он, демонстрируя чудеса самообладания.
- Благодарю! – суховато отозвался высокий гость, не проявив желания пожать протянутую ему руку. - Вы объяснились, надеюсь? - повернулся он в сторону Пинчера.
- Доктор не удостоил меня доверием, - прорычал тот.
- Жаль, очень жаль…
За барьером сидела с окаменевшим лицом и застывшей улыбкой на круглой физиономии Клара. Всё прочее в Приёмной выглядело до отвращения привычным: пачка залапанных пациентами журналов на круглом столике, запах мужского одеколона, два пейзажа на стенах и картотека в углу.
Лондон, столица великой страны, простирался за широким окном, самим фактом своего существования опровергая миф происхождения человека от обезьяны. А перед доктором Лари стояли, как ни в чём не бывало, два первобытных существа: звероподобный Советник в коричневом костюме, при трости, и Глава Правительства Её Величества вовсе безо всего.
Первый красавец королевства был несколько костляв и мосласт, но для народного избранника недурно сложен. Впечатление слегка портило огромное, сумрачное и висячее, как перегоревшая люстра, причинное место. Несмотря, однако, на вопиющую наготу, Премьер был буднично-деловит и неподкупен, как и подобает крупному государственному деятелю Европы.
- Жаль, очень жаль, доктор Лари, - повторил он, - что вы не нашли общего языка с моим другом и советником мистером Пинчером.
Лари, идя ощупью, пояснил, что общий язык он нашёл, но всё прочее оказалось за рамками его компетенции, поскольку Советник, как бы это?..
- Как бы что? – нахмурился Премьер.- Недостаточно белокур?.. Излишне волосат?.. Надеюсь, вы не антисемит, доктор? Рекомендую выдавливать эту гниль из себя до капли. Я стал Первым министром поклявшись, что ни один ксенофоб не осквернит порога нашего кабинета. Блеск ума – сколько угодно!
Оригинальность решений – извольте! Что касается волосатости моих сотрудников, даже некоего звероподобия,- это их суверенное право. Советую и вам следовать тому же принципу.
Обречённо помотав головой, Лари дал понять, что готов следовать. В оправдание же сослался на то, что впервые имел честь принимать у себя персону такой волосатости в статусе советника.
- Надо привыкать! – пригвоздил его Премьер. - Но прежде попросите удалиться вашу сотрудницу. Нам предстоит конфиденция.
Лари сделал знак Кларе, и та, всхлипнув, исчезла в недрах лабораторной. А доктор, поправляя оконную штору, заметил, что дом оцеплен полицией. Один бобби с биноклем валялся прямо на газоне, притворяясь кустом ежевики.
Обеспечив конфиденциальность, доктор привалился к стене в обморочном изнеможении.
- Мой внешний вид не должен вас удивлять, Лари. Не так ли? - вопросил Премьер.
Доктор неопределённо хмыкнул, пытаясь уложить в сознании полицейское оцепление, голого Премьера, волосатого Советника и то обстоятельство, что это почему-то не должно его удивлять.
Не дождавшись ответа, Премьер почесал одной босой ногой другую.
- Прежде всего, объясните мне, Лари, почему Премьер-министр Британии, бросив все дела, должен мчаться в таком виде на другой конец Лондона к порогу вашего дома?
- Международный марафон нудистов, сэр? – попытался нащупать соответствие Лари.
- Оставьте, доктор! – отмахнулся высокий гость. - Вы отлично знаете, что марафон нудистов – только прикрытие для этого безобразия.
На лбу Лари выступили крупные капли пота. «Никогда», - попытался он утешить себя, - «никогда не следует перед сном закусывать куриной печёнкой».
Лари как-то обмяк и даже сделал попытку прилечь на диван, но мягкая лапа Пинчера вернула его в мир вертикалей.
- Итак, что вы думаете, доктор, о Главе Правительства, бегущему нагишом по известному вам адресу?
- Я думаю, члены Кабинета тоже могли бы… Из чувства солидарности снять с себя хоть что-нибудь…
- Они сняли!
- Могли бы сопутствовать…
- Они сопутствовали!
- Неужели и тот?.. Не могу припомнить его имени…
- И тот тоже! – подтвердил Премьер, не разжимая губ.
- А этот, румяный?.. Надеюсь, не обманул ваших ожиданий?
- Не обманул. Бежал в носках. Можете себе представить пузатую особь в голубых носках?
Лари признался, что ничего подобного представить себе не способен.
- Может быть, покончим с носками, - нетерпеливо прорвался Пинчер. - Поговорим, наконец, о деле, которое свело нас всех вместе?
- Не будем форсировать, - остановил Советника Премьер. - Подождём, когда доктору самому надоест играть с нами в прятки.
- Итак, - повернулся он к Лари, - оно всё-таки случилось, доктор?
- Что именно, сэр?
- То, чего я больше всего боялся.
- Язвенный колит? Простата?
- Вы что, издеваетесь над нами? - снова сорвался Пинчер. - Какая простата у планеты по имени Земля?
Всем своим видом доктор показал, что к обсуждению заболеваний такого рода не готов.
- Можно, я его укушу? - предложил Тайный советник.
- Только не это, - уклонился Премьер. - Доктору это может не понравиться.
- А мне? - лязгнул зубами лев-интеллектуал.
В небольшой Приёмной частнопрактикующего хирурга запахло скандалом. Чего-то эти двое ждали от Лари. Что-то носилось в воздухе. Но как ни пытался доктор поймать нить Ариадны, она тут же рвалась и ускользала.
- Мне надоело! - снова рявкнул Пинчер.
- Вы нетерпеливый романтик, - смягчил ситуацию Премьер. – А доктор практик. Ему надо сосредоточиться.
- И как долго наш практик будет ещё вертеть козу на вертеле?
- Молчите, грубиян! – легко отмахнулся Премьер. - Не мешайте мне спасать престиж нашей конюшни… У нас в Правительстве, доктор, - повернулся он к Лари, - свободу мнений понимают, как право перебивать друг друга на полуслове. Это притом, что в глубине души вся конюшня меня обожает… Я вам нравлюсь, Лео, не так ли?
- Вы прекрасны! - рявкнул зверь, и глаза его яростно блеснули.
- Подхалим! - снисходительно усмехнулся Премьер. - Но я полагаю, если в ходе эволюции этим кошачьим суждено когда-нибудь подменить нас, пускай заранее привыкают… Вы хотите быть похожи на меня, Лео? - снова повернулся он к Советнику.
- Очень! – подтвердил тот.
- Слышите, доктор?.. Не будем же его больше интриговать. Обозначим причину, побудившую нас…
Лари весь обратился в слух.
- Прибор, - подсказал гость, - прибор, способный угробить мир сущий за считанные секунды.
«Прибор», - перекипало и переворачивалось в уме доктора, - «какой-то прибор… Но какое отношение может иметь всё это ко мне»?
- Что вы думаете об этом, Лари, как врач, как учёный? – настаивал, однако, всё решительнее высокий гость.
- Простите, сэр, - взмолился, наконец, доктор, - я же не знаю фабулы дела.
- Фабула проста. Вторую неделю неизвестный негодяй, взявший в заложники весь мир, осыпает меня по электронной почте угрозами. Накануне последовал ультиматум: если я сегодня к десяти по Гринвичу не явлюсь по некоему адресу – без охраны и в чём мать родила, он приведёт в действие свой прибор, и через три секунды Земля превращается в огненный шар.
- Дурацкая шутка, сэр?
- Полно те, доктор! Кто рискнёт?.. Сегодня, когда все знают: чтобы обратить планету в огненный шар уже не надо взрывать сотню ядерных мегатонн. Довольно прибора величиной с портсигар в руках одного самоубийцы.
Лари сослался на то, что он по роду занятий слишком далёк от таких проблем.
- Вы далеки. Я далёк. Он далёк, - преисполнился иронии Премьер. - А кто не далёк?
- Простите, сэр, но я решительно не понимаю, чего от меня хотят?
- В самом деле, Лео, - повернулся Премьер к Советнику, - с чего вдруг мы привязались к ангелу милосердия, истребителю колитов и геморроев?.. Чего мы, спрашивается, добиваемся от него?
- Мы хотим с его помощью установить, кто этот самоубийца, угрожающий прихватить с собой в преисподнюю всё сущее, - подыграл Премьеру его мохнатый Советник.
- В самом деле, доктор, кто бы это мог быть?.. Первое подозрение падает на кого-нибудь из бесов террора. Вся эта издевательская игра со стриптизом…Можно было предположить, что прежде чем истребить нас хотят унизить и опозорить. Другая версия – сумасшедший маньяк, каким-то чудом получивший доступ к новейшим технологиям… Ни одно из этих предположений не подтвердилось.
- Удалось изобличить эту личность?
- Это было нетрудно. Самое интересное, что им оказался не исламист и не маньяк.
- Кто же он?
- Вы, доктор Лари!.. Это вы потребовали, чтобы Первый министр Англии явился сюда в костюме Адама, угрожая нам Апокалипсисом!
Лари захотел срочно расточиться или воспарить. Он даже откинул голову, чтобы перехватить дыхание, но тяжелая лапа с когтями упрятанными в перчатку, пригнула его к полу. Лари увидел возле себя горящие глаза с желтоватыми белками за стёклышками очков и два ряда великолепных клыков с золотыми пломбами.
- Лео, птенчик, вы обещали без жестов, - обуздал Премьер своего хищника. - Не сердитесь на него, доктор. В сущности, наивный добряк во втором поколении. На завтрак у него только бананы.
«А на ужин?» - следовало бы спросить. Но доктору было не до расспросов.
- И перестаньте разыгрывать из себя овечку Долли! - в голосе Премьера зазвенела сталь. - Неопровержимо доказано, что все угрозы и ультиматумы по моему адресу поступали в канцелярию с вашего компьютера. Остаётся выяснить, как вам удалось заполучить пульсар?.. Как посмели вы с его помощью шантажировать правительство? Какие цели ставили?.. Вам предстоит отчитаться по всей программе!
Когда Лари пришёл, наконец, в себя и смог выдавить наружу нечто невразумительное, вроде – «впервые слышу о такой пульсации», - за стенами дома уже отчётливо угадывалось нетерпеливое полицейское покашливание и позвякивание.
- Вас спрашивают не о «пульсации», - окончательно ожесточился Премьер. - Вас спрашивают о лазерном пульсаре «Сатурн против Меркурия»!
- «Сатурн»?.. Как вы сказали?.. - Лари оживился. Он почти ожил. - «Сатурн против?..» Позвольте!.. Но это же игра! Детская электронная игра из серии «Звёздных войн». Ну, конечно! Все мальчишки и мой сын Чарли по уши в этой ерунде. Такие яркие коробки. Их можно купить в любом магазине.
Лари прорвало, он громоздил фразу за фразой, боясь, что его перебьют, что он не успеет прорваться через бастионы этого абсурда, этих недоразумений.
- Я понял! Я всё понял!.. Это мой сын! Мальчишке десять лет. Его игры с компьютером… Это он, больше некому. Целыми днями – за моим домашним компьютером. Мне в голову не могло прийти, что он решится на такое. Письма и ультиматумы?.. Невероятно, что они дошли до Правительства. Наверняка это простое озорство, дурацкая шалость!.. Мальчик не совсем здоров. Дни и ночи на лекарствах… Рос без матери … Это конечно не оправдание… Я сегодня же строго накажу его! Что касается прибора, которым вы так озаботились, этого самого «Сатурна», это детская страшилка. «Супер-оружие» из рисованных наборов, которые валяются в каждом доме, где есть дети. У Чарли целая библиотека этих «космических пришельцев». Мне в голову не могло прийти, что он осмелится угрожать кому-то всерьёз своей игрушкой.
- Детская игра?..
- Игра, сэр!.. Там «Сатурн» сражается с «Меркурием». Космическая дуэль…
Настала очередь оторопи и оцепенения для двух государственных мужей. Первым вернул себе дар речи млекопитающий из семейства кошачьих.
- Похоже на правду, - подтвердил он. - Эти коробки, я их видел. Мы погнались за собственной тенью. Что прискорбно. С другой стороны надо радоваться, что эта история обернулась анекдотом, а не Апокалипсисом.
- Вы хотите сказать, что какой-то щенок, посылая нам угрозы и ультиматумы вместе с описанием прибора, которого не существует в природе, сумел поставить на уши всю Англию?
- Мы запуганы, сэр, после этих взрывов в Лондоне, - спешил покончить с недоразумением Лари. - Всюду нам чудятся угрозы.
- Вы хотите, чтобы я поверил, - всё ещё упорствовал Премьер, - что какой-то сопляк сумел одурачить Правительство великой европейской державы?
- Я думаю, сэр, последнее время мы все излишне впечатлительны, - спасал деликатно престиж Англии доктор. - То, на что раньше мы не обратили бы внимания, выглядит кошмаром.
- Боже мой! - тихонько простонал Премьер. – Боже мой!.. А этот мерзавец?.. Этот выродок?..
- Тобби, здесь его отец, - шепнул остерегающе Советник.
Но Премьер уже не стеснялся в выражениях.
- Мне плевать на его родословную! Я оборву уши этому сукиному сыну!.. Подайте мне его сейчас же живым или мёртвым!
Лари бросился к телефону.
- Для начала, - посоветовал Пинчер, - вам надо вернуть себя в штаны.
- Ни за что! - упрямо помотал головой Премьер. - Я не тронусь с места, пока окончательно не уверюсь в вашей версии.
Лари между тем дозвонился, наконец, до собственной мансарды:
- Чарли, немедленно спустись вниз! Надо поговорить. Он скромнейший мальчуган, – повернулся доктор к гостям. – Кто бы мог подумать, что его игры с Интернетом заведут его так далеко?
В эту минуту в комнате появилась инвалидная коляска, в которой сидел бледный мальчишка лет десяти. Нижняя часть его туловища была прикрыта пледом.
Молчание в комнате натянулось, как струна, готовая вот-вот лопнуть.
- Здравствуй, Чарли! – заговорил Премьер. - Узнаёшь меня?
- Я видел вас по телевизору, сэр, - хрустальным голоском херувима отозвался мальчик.
- Как видишь, я выполнил твоё требование. Согласись, это было круто?
- Надеюсь, вы не простудились, сэр? С утра подмораживало.
- Я справился с этим… У тебя, я вижу, тоже проблемы?
- Три года назад. Меня сбила машина. Теперь остаток жизни я проведу в коляске.
- Печально! – согласился Премьер. - Но это не основание мстить всем подряд, не так ли, Чарли?
- Конечно, - кивнул тот, преисполненный кротости и смирения. - Я сам виноват, подвернулся с велосипедом на проезжей части улицы.
- Чарли, Чарли, - бормотал между тем Лари, - как ты посмел?.. Как ты мог?
- Теперь у меня вместо двух колёс – все четыре, - завершил мальчик почти весело.
- Он усердный парень, - поддержал сына доктор. - За три года заочно закончил школу.
- Школа – это похвально, - одобрил усердного велосипедиста Премьер. - Но мы с мистером Пинчером явились сюда, Чарли, чтобы побеседовать с тобой о другом.
Чарли перевёл взгляд на Советника. Глаза его при этом засветились, на бледном личике проступил румянец.
- Расскажи нам, Чарли, как пришла тебе в голову идея припугнуть и одурачить тётушку Англию? Тебе ведь было чем заняться и кроме этого?
- Я буду говорить только с этим! – кивнул мальчуган на Пинчера.
- Чарли, Чарли, - продолжал причитать отец, - ты не смеешь ставить нам какие-то условия…
- Нет, почему же? – уронил Премьер. - Он вправе. Лео Пинчер государственный советник и вполне подходящая фигура для подобных переговоров. Условие приемлемо. Вас, Лео, я жду у себя не позднее чем через два часа… Прощай, Чарли! – повернулся он к мальчику. - Ты лихо разыграл нас. Но если ты хотел выставить меня на посмешище, ты грубо просчитался. Можешь поверить: если бы для спасения города и мира мне пришлось бы снять с себя не штаны, а вот эту голову с этих плеч, я сделал бы это на твоих глазах, сейчас же, не колеблясь ни секунды! Это смешно?.. По-моему, потешаться над этим недостойно мужчины и рыцаря. Поверь моему опыту: смешным чаще всего оказывается тот, кто больше всего боится показаться смешным.
Отговорив, Первый министр Её Величества и кавалер одного британского и двух иностранных орденов повернул к двери. Лари бросился следом, пытаясь набросить на плечи орденоносцу свой докторский халат и бормоча на ходу:
- Простите нас, умоляю, сэр!.. Простите нам весь этот кошмар!..
- Забудем об этом, доктор! – оборвал его Премьер.
И, оставшись с Лари один на один в прихожей, прибавил:
- И не вздумайте наказывать его. Дайте слово: никаких репрессий.
- Но компьютер?..
- И компьютер тоже... Это убьёт его. Он должен сам. Будем милосердны.
И, мерцая голыми ляжками, высокий гость спустился по трём ступенькам, пересёк газон и нырнул в поджидавший его лимузин, в тёплые объятия шерстяного пледа.
Плотное полицейское оцепление расточилось быстрее, чем правительственный кортеж исчез за поворотом.
Продолжение следует
|
