Всё погрузилось в ночное забвение.
Птиц не слыхать, словно тишь понесла.
И это божественное благословление
стынет в проулках ночного села.

      Чтоб первым быть и править балом,
      Ему таланту не достало.
      Нужна особенная стать,
      Чтоб из последних — первым стать.

      Себя страданьем увенчав,
      Глупец святым себя считает,
      В своей аскезе полагая,
      Что он один, страдая, прав!

      Спешат поэты в бесконечность,
      Стихи теряя по дороге.
      Одни по праву входят в вечность,
      Другие мнутся на пороге.

      Высокопарно не клянись,
      А докажи, коль можешь, делом,
      Высокие души пределы,
      А коль не можешь — отвернись!

Всё на месте — дождь и листья,
Тени туч и жёлтый ворох...
Старых снов сухие кисти
Подарил мне старый город.

До чего ж кромешна темень —
Сгусток черноты,
Проступили через время
Давние черты.

...Увы, мой друг, все так и есть!
Промчалось вмиг полсотни вёсен,
И я иду неспешно в Осень,
Пытаясь дней остаток счесть.

Проходя по пустым переулкам,
Ты прислушайся к памяти гулкой —
Все, кто с нами по жизни неровной
Шёл, за дверью теперь замурован.

А на улице дождь,
Дождь,
На асфальте воды
Слой,
Превращается день
В ночь,
Размывается след
Твой...

На воде кувшинки.
Непогода, хлябь.
На глазах слезинки —
Ветер гонит рябь.

Последний миг упал, кружась,
Как жёлтый лист осенний.
Не смог тебя он удержать —
Наш жёлтый год последний…

Отдельные клочки,
Отдельные значки,
И мыслей слабый след,
И ожиданий нет.

Кладу я краски слов,
и оживляю что-то.
Вдыхаю дым стихов,
а выдыхаю ноты.

В той стороне, где падает на плиты
Небесный луч, пронзителен и строг,
Где очищеньем рощи знамениты,
Где все – душа…И музыка…И Бог…

Любимым лгу… Не лгу бумаге,
Не смог солгать календарю.
И воют в ужасе дворняги,
Когда я с Богом говорю.

Ничтожный сын ничтожнейшего мира,
Как ты велик в ничтожности своей! –
Разрушил царство… Сотворил кумира,
На переправе поменял коней.

Я слышал крик…
Над лестницей отвесной,
Что утопала в чавкающей тьме,
Над кронами, гремящими железно,

Написать бы про город, мой город, которого нет,
про ладони твоих площадей в голубиных наколках,
написать бы про то, как бежит под ногами проспект,
и кремлевские звезды горят на рубиновых ёлках,

В тишайшем городке с печальной лужей
на площади, где памятник тирану
с протянутой рукой свалил бы в лучший,
но лучший мир теперь не по карману,