| Леонардл | Дата: Среда, 21.09.2011, 09:26 | Сообщение # 1 |
|
Первый после бога
Группа: Модераторы
Сообщений: 389
Статус: Оффлайн
|
Психологический детектив
И все же Нина ухитрилась соблазнить его. Случилось это совершенно неожиданно, вовсе не преднамеренно, и не где-нибудь, а в их совместной с Валерой квартире. Ему тогда казалось, после этих потрясающих мгновений блаженства и полного растворения друг в друге, после той божественной нежности, которую он никогда больше в близости со своей, ставшей ему законной женой Леной, чувствовать и испытывать уже не будет никогда, он совершил жутко- омерзительное предательство. И не только по отношению к Лене, но и к своему единственному другу - Валере. Митин долго корил себя за эту минутную слабость, за какой-то дьявольский всплеск похоти, убившей в доли секунды совесть и честь. И совсем даже не грешил на Нину, которая и довела его тогда до полной потери разума. Эта тайная их встреча так и осталась нераскрытой ни для Лены, ни для Валеры.
Но Лена, особым женским чутьем, обостренным глазом любящей девушки, мгновенно просекла, что с ее верным, нежным, порядочным мальчиком Юриком, что-то вдруг приключилось странное и непонятное. И что-то таинственное, и мучительное его гложет. Но, ни он, ни Нина, не дали малейшего повода никому из близких, докопаться до тайны их отношений. Он тогда, как в фантасмагорическом сне, прожил все эти три месяца, пока Валера активно встречался с Ниной, а он числилися женихом Лены. Сразу же, после защиты своего диплома, когда Лене буквально оставался месяц до госэкзаменов - они расписались, сыграли скромную свадьбу, на которой, кстати, ни Валеры, ни Нины не было и в помине. С Валерой прежние деловые отношения завершились за неделю до защиты диплома и выхода в самостоятельную жизнь без уже привычной, несколько надоевшей опеки доцента, приохотившего своих студентов к великому и самому важному искусству человеческих отношений - к добыче денег. И познания всего прекрасного и необходимого в этой жизни, где материальное всегда побеждало духовное. Если конечно, не считать очень скудный процент явных властелинов духа, которые устояли перед всеми соблазнами мира вещей и удовольствий, чей героический пример не только вдохновил массы жаждущих и страждущих познать всю прелесть чистого живого бытия. Но еще и вызывали у них злобное раздражение и глухую ненависть к этим странным и чуждым стоикам.
После окончания учебы в Бауманке, доцент подыскал им работу у своего давнего приятеля. И на первых порах и объем работы в области уже привычного компьютерного программирования, два вида денежного вознаграждения: в рублях для отвода глаз и пенсионного обеспечения, и в зелени, в конверте из рук хозяина фирмы – показались Митину приемлемыми. Валере же эти условия показались нищенскими, он нахамил доценту, заявив, что ему уже осточертело чувствовать себя одушевленной марионеткой, которую все, кому не лень, дергают за ниточки и веревочки. И что каждый, кто имеет полноценные мозги и желание быть самостоятельным, выбирает иной путь.
Валера категорически отказался идти в эту «скопидомскую» фирму и в нескольких словах объяснил Митину о якобы заманчивом предложении, которое ему сделал друг отца Нины. Кто, судя по прикиду и навороченным иномаркам, явно мафиозного окраса, но очень приятный в общении не производит впечатление, полностью отмороженного гоблина. Этот знакомый Нины, и - Валера это сразу просек - имеет на эту упрямицу и весьма своенравную особу - огромное влияние. Вообщем, этот явно богатенький Буратинка предложил поработать под его надежной крышей. И что немало важно: намекнул о высоком уровне личных знакомств с верхушкой столичной милиции. Суть дела сводится к одному: попробовать себя в самом быстром и, стремительно развивающимся виде компьютерной информатики - вскрывать чужие сети, особенно там, где денег куры не клюют. Два – три годика потрудиться на этом хакерском поприще, где еще пока полно столько всяких непоняток и лохов, и можно упаковаться на всю оставшуюся жизнь. Создать без всяких проблем свой стартовый капитал без унизительных и опасных банковских кредитов. Если будем вместе, как это было раньше, то о лучшем друге и напарнике и мечтать не приходится
Но Митин, прикинув все за и против - наотрез отказался. Он сказал тогда Валере, что жизнь и судьба хакера его не прельщают. Не исключено, что можно снять в одночасье очень большие деньги, но и расплата за эти подвиги может оказаться далеко не мизерная. И прожить всю свою жизнь в бегах и в вечном страхе – он не намерен. Расстались, не подав на прощанье друг другу руку. Инициатива порвать сразу же прошлую дружбу, которая, как выяснилось, и дружбой в прямом смысле этого слова никогда и не была, принадлежала Валере. А еще через год Митин, в числе нескольких молодых способных программистов, получил деловое и заманчивое предложение поработать в Германии. И Лене, с ее филологическим образованием, впитанным с младенчества безукоризненным английским, повезло устроиться редактором - переводчиком в солидное русскоязычное издание.
И за все эти четыре года, проведенных в Германии, Митин не поддерживал никакие отношения ни с со своим бывшим однокурсником и партнером по левому бизнесу. Зла на Валеру он не держал: каждый в жизни идет своим путем, но и специальными поисками бывшего друга и сокурсника не занмался. Он даже порой чувствовал какое – то облегчение от того, что ему не придется видеться с Валерой: пожимать ему руку, смотреть в его глаза, выпивать с ним по – товарищески по рюмашке. И хоть с той единственной, можно сказать, неповторимой встречи с Ниной, когда они совершенно случайно оказались вместе в этой «блат-хате», как любил называть их интимную квартирку - Валера, прошло почти пять лет, но угрызения совести и перед Леной, и Валерой, все еще терзали его. Правда, с годами они все больше и больше выветривались временем, и всякими бытовыми и семейными заботами.
Иногда из той прошлой жизни в Москве всплывали в памяти воспоминания о учебе в Бауманке. Одно время ему очень хотелось узнать судьбу Валеры и, разыскав через поисковую службу Интернета, несколько своих бывших сокурсников, - он пытался через них установить точный адрес Валеры, но почему-то никто из них ничего не знал, и даже не слышал о нём. Создавалось такое впечатление, что Валера, также как и он, устроился программистом, где- то за дальним бугром, живет припеваючи и в ус не дует. А вот воспоминания о Нине, об их единственной, но такой безумной, сладостно – жуткой встрече, Митин огромным волевым усилием гасил постоянно, потому, как боялся, что это к добру не приведет. И он отчетливо сознавал, что его волшебный мир семейного счастья, которым он дорожил больше, чем своей жизнью, вдруг вмиг взорвется и разлетится на сотни, жалобно скулящих и звенящих осколков. Случалось, что образ Нины, во всей ее потрясающей наготе, врывался мимолетно и незвано в его сны, и тогда весь день он ходил задумчивый, и чувствовал себя не в своей тарелке. А в эту ночь с субботы на воскресенье, буквально, перед рассветом, он во всех мельчайших подробностях вновь увидел и пережил эту встречу с Ниной, как – будто, кто - то таинственный и незнакомый записал все это на видео, и продемонстрировал ему во сне. И также, как в тот раз, в тот день, когда это произошло воочию – он ничего не подозревая и совершенно даже не представляя, что ему подсуетит случай и судьба, проводил Валеру в Звенигород на похороны родной тетки, срочно отправился на квартиру заканчивать работу, о которой уже несколько раз им напоминал декан. В принципе, он сделал свою часть, а Валера, который всю эту неделю был занят, какими-то своими неотложными делами, даже не садился за компьютер. А тут еще нагрянуло известие о смерти его любимой тетушки и Митину ничего не оставалось другого, как завершить эту, вообщем-то, не сложную программу, ориентированную на бухгалтерский учет. Но возни с ней оказалось предостаточно. Придя домой, он первым делом позвонил Лене, что погулять им сегодня не придется, потому, как надо закончить срочное задание, за которое они с Валерой уже получили и успели истратить аванс. Часам к десяти вечера он полностью завершил работу, обновив свои знания массой бухгалтерских терминов, которые может быть, когда-нибудь и пригодились бы ему, если бы он открыл свое дело. Потому, как любой бизнесмен, если не хочет, чтобы его скрытно и систематически обкрадывали свои же сотрудники и работники, должен быть немного бухгалтером и внимательно прослеживать ту деятельность фирмы или своего предприятия, которая связана с приходно-расходной частью и движением финансов.
В одиннадцать часов, когда он посмотрел телевезионные новости, выпил чашку чая на сон грядущий, лениво решая: надо ли позвонить ли Лене и побеседовать с ней просто от нечего делать, а вдруг она уже спит и тогда ее родители – старики будут очень недовольны, и сочтут это мальчишеством
Когда в полуночной тишине ключ проскрипел в дверях, он подумал, что вернулся Валера, но к его вящему изумлению, он увидел улыбаюшуюся Нину. Вероятно, Валера специально для нее заказал дополнительный ключ от квартиры
-Ужасно похолодало, прямо до костей пробирает,- пожаловалась она, потирая зазябшие ладони.- Что, ты стоишь, как вкопанный, помоги мне пальчики отогреть.
Митин хотел ей сказать, что Валера уехал в Звенигород, на похороны тети. Но вместо этого, что-то пробурчал невразумительное и, подойдя к Нине, взял ее маленькие, холодные ладошки в свои руки, почувствовал приятное, расслабляющее волнение.
- Ах, какие у тебя горячие руки, Юрочка, прямо до сердца достают. И сердце у тебя так бешено колотится, что слышно через свитер. А, скажи, Юрочка, почему ты всегда отводишь глаза в сторону? Тебе не нравится смотреть в мои глаза? Тебе не нравятся мои глаза?
- Ну, я так не считаю. И глаза у тебя очень красивые. Но ты - девушка Валеры, а у меня есть невеста, с которой мы поклялись друг другу в верности, - пробормотал Митин, явственно сознавая, что какая-то невидимая, неподвластная ему сила, настойчиво тянет его к этой девушке, от взгляда которой он слабеет и катастрофически теряет способность реально и здраво реагировать на ситуацию.- И, вообще, для нас будет лучше оставаться просто друзьями.
Нина покачала головой, прижала его теплые ладони к прохладному лицу, и прильнула к нему. Некоторое время они стояли, прижавшись, и он явственно слышал, как бешено, стучит его сердце, словно ему сейчас придется прыгнуть с высоты в глубокую темную реку. Странно, что в присутствии Лены его сердце так бурно себя не вело. У них еще не было близких отношений, но когда родителей не было рядом, или он с Леной иногда приходили к нему на квартиру: понежиться и поласкаться, то такого волнения и такой жгучей страсти – он, почему- то не испытывал. С Леной все было по-другому. Надежно, спокойно, умиротворенно и как-то очень даже по- домашнему, как будто они уже прожили определенную часть жизни. И абсолютно уверены, что и дальше, и всегда будет так осознанно – ласково. Нина пробуждала в нем, что-то такое, еще неизведанное и томительно желанное, но и одновременно пугающее. И даже, отчасти жутковатое, чего он ни понять, ни объяснить никак не мог. Он каким - то обостренным чутьем догадывался, о том, что сила пленительного и физического воздействия этой удивительной девушки, сокрыта в её, чуть раскосых глазах, которые обладали странной притягательной, и одновременно отталкивающей силой. Несомненно, что Нина обладала сильным волевым полем и своеобразным гипнотическим даром. Возможно, что она и не догадывалась о степени своего дара, который некогда психологи еще в дофрейдовскую эпоху назвали «животным магнетизмом», а психологи двадцатого века признали это утверждение старой школы психиатров - сущей чепухой. Но он чувствовал ее удивительное воздействие и в первую же, встречу с ней, инстинктивно догадался, что эта обольстительная девушка, кроме существенных неприятностей, ничего ему не принесет.
И он старался держаться от нее подальше, прекрасно отдавал себе отчет, что выражают её, более чем красноречивые взгляды, которые она ему посылала, уловив благоприятную обстановку, когда Валеры и Лены не были поблизости. Стараясь не смотреть ей в глаза, Митин попытался робко высвободиться. Но она, крепко удержав его ладони в своих, посмотрела строго и внимательно ему в глаза и что-то прошептала, но он, ровным счетом, ничего не услышал. Он вдруг почувствовал, как что-то горячее пронеслось по его венам, как-будто даже перехватило дыхание. И тотчас, вся эта прихожая, и зеркало на стене, в котором отражались их прильнувшие друг к другу силуэты, и люстра над головой, и весь огромный, пульсирующий за окнами мир, исчезли, растворившись в мерцающих бесовскими огоньками, блестящих и одновременно бездонно-глубоких глазах Нины. Он с каким странным, мучительным стоном впился со всей силы в ее губы, и они, как подкошенные, повалились на пол прихожей. Целуя и обнимая друг друга, и катаясь, из стороны в сторону.
Такого сладостного безумия, такого дикого желания овладеть этой девушкой вобрать ее всю в себя, у Митина еше никогда не было ни с одной из своих прошлых подружек, которые несмотря на свои еще юные годы, прошли богатую школу полового воспитания. Практически все они умели и были неистощимы на ласки и на всякие кульбиты сексотерапии. Хоть с одним мужчиной, хоть с группой, да хоть со всем миром. Несколько минут Митин и Нина яростно и нетерпеливо рвали друг на друге одежду, раскидывая ее по сторонам. Первый вал страсти и желания был настолько мощным и скоропалительным, что Митин после почти полугодового полового воздержания, - мгновенно излился горячей и мощной струей бесценной влаги жизни. Кусая от стыда и досады губы, он отвернулся, но Нина, распаленная таким бурным и жгучим началом, не одной черточкой лица, ни одним взглядом не выразила своего недовольства. Сменив страсть на нежность, она принялась ласкать его всего: от бровей до кончиков пальцев на ногах. И ее приятные, возбуждающие плоть губы, её, потрясающе ласковые руки, электризующие каждую клеточку, гудевшего, как натянутая струна, тела Митина, совершили чудо. Этот вековечный, природно – обусловленный зов страсти, жаждущей женщины, которая способна при желании или умении, или в сочетании и того и другого - совершить истинное чудо с мужчиной - вызвали такой могучий прилив крови и желания к гордости Митина, что он от удивления промычал и, как изголодавшийся леопард, прыжком достигает. улепетывающую в страхе антилопу - набросился на Нину.
И в этот раз все было не так поспешно. И счастливая Нина, едва переводя дыхание после ряда акробатических номеров, и совместного прибытия в гавань обоюдной цели и вожделенной мечты, ласкала его руками, губами, взглядом своих удивительно выразительных глаз, которые уже не казались Митину столь загадочно-опасными. Они стимулировали его к действию, вызывали в его теле и душе такой мощный пожар. Такой прыти, такой жажды обладания женщиной, он почему-то раньше за собой не замечал с другими девушками, не менее красивыми, соблазнительными и столь же сексопильными, как этот редкостный взаимный плод отца - корейца и русской женщины. В ком равномерно смешались восточная и славянская чувственности.
Потом - они отдыхали абсолютно нагие в его постели, на которой ранее побывали другие его подружки. И кого живая, трепетная и желанная Нина, мгновенно списала и повычеркивала из его памяти, как движение курсора мышки, в памяти компьютера. Нина то ли дремала, то ли, полузакрыв глаза, блаженствовала, положив одну свою теплую ладошку на «трудягу – член», который явно не собирался дать себе заслуженный отдых, ощущая близость волшебных пальчиков удивительной девушки, которой у него, как впрочем, и у его хозяина, раньше никогда не было. А другой рукой - Нина спросонок ласкала густые и жесткие завитки волос его затылка. Не уставая любоваться и восхищаться формой ее груди, Митин то нежно, чуть ли не плача от умиления, то с жутким исступлением - наслаждался ее упругими прохладными сосками. На часах, которые он в запарке не снял, уже был час ночи, когда резко и нежданно позвонил телефон. Он побежал в прихожю к аппарату, полагая, что это звонит Валера, который, каким--то седьмым или еще, черт знает, каким законспирированным чувством, или интуицей ревнивца- профи, но все же решил проверить, где Митин и что он в этот момент конкретно делает. Но это оказался вовсе не Валера – звонила, причем так поздно, его невеста Лена. И голос у нее был, какой- то встревоженный. Если не сказать, что жалобный.
-Слава богу, ты дома, Юрочка! Ну, прости меня, что я тебя разбудила. Мне вдруг такое приснилось, что я проснулась в поту.
- Я еще не спал, я все еще вожусь с этой программой, потому как Валера уехал на похороны тетки,- произнес он, заметно ослабевшим голосом, с ужасом сознавая, что это его первая ложь за все время их нежных и безоблачных отношений.
- Ты только не сердись на меня, Юрочка, но последнее время меня все время терзают предчуствия, что у тебя, кто-то появился. Я понимаю, что так, наверное, должно быть. Потому как с моей дурацкой и такой смешной девственностью тебе приходится мучаться, и терпеть. Я не боюсь, что ты мне с кем-то изменишь. Я боюсь, что ты в кого-то влюбишься, и дружба со мной покажется тебе пустой и неинтересной. Я не хочу тебя потерять. Мои родители и ты – это все бесценное, что у меня сегодня есть, и лучше этого у меня уже не будет. Юрочка, вообщем, я решила, больше не ждать ни одного дня, но только чтобы ты больше не мучился и не изнемогал желанием иметь женщину. Это будет завтра, когда ты скажешь,- всхлипнула она.
- Леночка, родненькая, ну что же ты мне душу рвешь! Потерпи, осталось недолго. И, вообще, у меня в мыслях не было обидеть тебя, девочка моя чистая. Все, иди спать.
Он осторожно положил трубку, чтобы не разбудить спящую Нину и обомлел. Нина, в чем мать родила- стояла в проеме двери и, зло, прищурившись, смотрела на него своими, мерцающими глаазами.
-«Девочка моя чистая», - повторила она, чуть ли не по слогам и, совершенно не мигая, рассматривала его в упор. Видимо, догадываясь, какое могучее воздействие имело на Митина ее магнетический взгляд.
Но Митин, собрав все свое мужество, и проклиная себя в душе, что сознательно полез к чужой девушке, которая с первого же дня их знакомства, одними только глазами давала ему явственно понять, что он ей нравится, и что отказа ему ни в чем не будет. И он, сдерживал себя, внутренее чувствуя, что эта, сексуально привлекательная Нина, сулит лично ему одни неприятности, сказал:
-Я люблю Лену. И я, конечно, подонок, что ее обманул. Но Лена - моя невеста Мы дали друг другу клятву верности. Ты меня прости, что между нами так все неожиданно получилось. Это - минутная страсть. Она исчезнет клубочком дыма, и мы с тобой останемся добрыми друзьями. Ты очень красивая и как женщина - просто потрясающая, а я, по сути дела, пока еще студент без всяких гарантий сделать тебя богатой и счастливой
-Ты зря так считаешь, Юрочка. Я совсем не такая уж хищница, какой ты меня представляешь. И не шлюха, кому все равно, с кем и где. И, как твоя бесценная Лена, я хочу любить, и быть предана только одному мужчине. Я ведь не виновата, что мне, начиная с шестнадцати лет, попадаются одни моральные уроды, вроде твоего дружка Валеры. Дружбы между нами, Юрочка, никогда не будет. Потому, что я полюбила тебя с первого взгляда, а теперь, когда узнала тебя ближе, то поняла окончательно, что ты самый порядочный и желанный мужчина в моей жизни. А после того, что я испытала с тобой, как женщина, то это мое предвидение только подтвердилось. Я – Юрочка, готова за тебя, хоть в рай, хоть в ад. И не бойся, я не стану тебя разлучать с Леной. Не стану тебя домогаться и шантажировать. Ты сам ко мне придешь, Юрочка. Потому как ни с Леной, ни с другими девушками, тебе никогда не будет так классно и так замечательно, как со мной. Мы – одно целое и в жизни, и в сексе. Я дождусь тебя, Юрочка. А если эта завистливая и вредная сука- судьба нас разлучит, то мы оба тоской изойдем. Вот увидишь, Юрочка, все будет так, как я сказала.
Ошеломленный всем услышанным, подавленный разговором с Леной, он ничего тогда не сказал Нине. Они легли в его постель, и, отвернувшись друг от друга, мгновенно заснули, утомленные до невозможности и физически, и нравственно. Проснулись они в восемь часов утра почти одновременно и некоторое время неотрывно смотрели друг на друга, потом молча, взяли друг друга за руки. И вдруг, не сговариваясь, одновременно, ринулись друг к другу. Свалились с кровати, и не обращая внимания на боль и ушибы, с такой страстью и жадностью принялись заниматься любовью на прикроватном коврике, что весь остальной мир и, пожалуй, что и вся Вселенная, исчезли за ненадабностью. Когда последний утренний тур их незапланированной, но все же, состоявшейся встречи завершился - оба в изнеможении лежали на прохладном полу не в силах разомкнуть крепко сжатые запястья. Нина- первая очнулась от этого сладкого забытья, поцеловала его, прошептав: спасибо тебе, любимый за все. И пружинисто отталкиваясь ступнями ног, помчалась в ванную. Когда через полчаса она покинула квартиру, Митин все еще не мог придти в себя ни от удивительного ощущения близости с Ниной, ни от осознания своего жуткого падения в бездну лжи и похоти. Пред этой бездной все его прошлые интимные встречи показались ему отвратительным подражанием обезьяннего секса, который он еще школьником часто наблюдал в вольерах московского зоопарка, что всегда вызывало смех и отвращение на лицах людей.
В этот день он был даже не в силах придти в институт и встретиться с деканом, чтобы поставить его в известность, что очередной заказ выполнен. И это была не физическая усталость, а нечто другое. Нечто пугающее и отвратительное, чему он пока еще не мог дать точного осмысления. К вечеру приехал Валера и в двух словах рассказал о похоронах. Митин с ужасом ждал, что Валера спросит его: приходила ли в его отсутствие Нина. Но Валера не спросил. Он довольно – таки небрежно посмотрел выполненную Митиным программу и, не сделав ни одной поправки, куда-то исчез, ничего не объясняя своему другу и сокурснику, чего раньше между ними не было. Они всегда были искренни, даже в пустяках и все рассказывали друг другу. Через несколько дней они получили от декана деньги за минусом его доли, и Валера на полном серьезе протянул свою часть Митину, заявив, что к этой работе он даже не прикасался и потому не претендует на чужие деньги.
- Ты, что рехнулся?- возмутился тогда Митин,- мы всегда с первого курса были с тобой – одно целое и никаких дележек между нами никогда не будет.
Валера согласился, взял деньги. А через несколько дней, буквально за месяц до госэкзаменов, он решил поставить последнюю точку в своем недавнем продложении, поработать хакерами у одного очень солидного мафиозо, с которым его познакомила Нина. И что этот очень богатенький мэн не боится ни рэкета, ни уголовных наездов отвратительных гоблинов, котрые вылезли на свет божий повсеместно в стране, и в их Москве белокаменной, сразу же после указа Горбачева о кооперации. Этот очень деловой, крутой мужик имеет свою охрану, и надо полагать высоко стоит в криминальном мире.
-.Пойми, Юра, – это реальный и быстрый шанс сделать свои быстрые деньги, свой стартовый капитал, и открыть свое дело. А работать на побегушках, у таких мудаков, как наш декан, и прочих горлохватов, я совершенно не хочу. Вообщем, решайся или как говорят эти отвратительные гоблины в красных пиджаках, увешанные с головы до ног золотыми побрякушками, как цыганки или сутенеры валютных шлюх, которых таскают по ночам в номера гостинниц Метрополь-«Националь». «Давай, поцан, рожай быстрей, пока я ещё добрый».
Митин не стал долго томить Валеру и категорически отказался, приведя ему весомый аргумент, затасканный поколениями. Но не потерявший своей актуальности житейский афоризм про то, что бесплатный сыр бывает, но только в мышеловке. И что лезть в бандитскую мышеловку им нет никакой необходимости, потому как хакерство - это тот же грабеж всё тех же денег с взломом чужих серверов. И что те, кого им предстоит грабить под руководством и даже под уголовным прикрытием этого бандюги, который произвел на Валеру такое замечательное впечатление, тоже ведь не лыком шиты, и имеют свои банды, готовых на все, отпетых уголовников.
Это был последний дружеский разговор между ними. Через пару дней после него, Валера, стараясь не смотреть ему в глаза, сказал, что жить вдвоем в одной квартире – это для него-сущий напряг и надо как-то вдвоем решить, как этот вопрос уладить. Митин все понял и посоветовался с Леной, которой не стал объяснять истинные причины разрыва между некогда неразлучными друзьями. И тут же сделал ей предложение стать его женой. Лена оповестила своих родителей. Они с нетерпением и волнением ждали этого сообщения, видя и замечая чувства дочери к славному русскому юноше Юрию Митину, кто на фоне этой жуткой вакханалии разврата, полного падения нравов, лихо разгулявшейся, свободной от ига советизма, теперь уже демократической России - был просто замечательным подарком судьбы.
Лена в силу своей врожденной деликатности старалась не возвращаться к ночному разговору, вызванному ее природной интуицей. Но он не раз улавливал тревожные нотки в ее прекрасных серо-голубых глазах. После того, как они стали жить вместе и официально расписались в загсе Замоскворецкого района столицы, печаль и тоска из глаз Лены, моментально исчезла. И теперь они сияли ровным светом всепоглащающей любви к мужу, и первому мужчине в ее жизни, кто ни разу ни в чем её не обидел, не оскорбил, не унизил, и кого ее взыскательные и строго-патриархальные родители, полюбили, как своего единственного сына.
Нина сдержала свое слово и не досаждала ему намеками и призывами о новой встрече - она даже не искала таких попыток. Несколько раз он встречал ее в обществе Валеры, с которым сухо раскланивался, не задавая никаких, наводящих вопросов. Каждая такая встреча была для него весьма мучительна. Ему нестерпимо хотелось еще раз воочию пережить все те сладостные моменты их близости и желание обладать этой удивительной девушкой, буквально испепеляло Митина. Он мучительно боролся с этим искушением и старался себя занять чем-то важным. И Лена, замечая, что Юрчика снедает какая-то странная и непонятная тоска, решила, что все это от того, что у него нет полноценного интимного расслабления, в эти, столь молодые и цветущие годы познания всего прекрасного и самого значительного в этой скоротечной жизни. Первые несколько дней совместного проживания в отчем доме они спали раздельно. Но как только они подали заявление в отдел регистрации брака и им определили торжественный и долгожданный день росписи, то Лена, устав окончательно от своей затянувшейся девственности, желая, по-настоящему, познать и оценить своего любимого, не только как человека воспитанного, доброго и приятного в общении, но и, как ее будущего супруга и отца их совместных детей, - волевым усилием смела морально-условные преграды, нагроможденные ее родителями, сторонниками советского пуританизма в общении людей разного пола. Придя в комнату, в которой было постелено Юрию, она сбросила свою ночную рубашку и, замирая от страха и своей смелости, прошептала: Юрочка, мальчик мой любимый, хватит мучать друг друга. Только прошу тебя, постарайся это сделать не очень больно.
С Леной все было иначе, чем с Ниной. Нина все знала, все умела - мгновенно реагировала на каждое его движение, буквально летела навстречу его желаниям, была неистощимой выдумщицей в сексе. И их первая, и последняя для него встреча, пронеслись в урагане бешеной страсти, когда их души и тела вывернулись наизнанку, и они насладились друг другом в полной мере. Без малейшего намека на разочарование, которое почему-то всегда коварно и непрошено появляется у многих пар после сеанса интима, где, что-то и как-то сложилось не столь удачно, как хотелось вначале. Близость с Леной проходила для Митина под знаком нежности и заботливости. Ее прекрасное, природно - совершенное тело было ему знакомо и в меру доступно. Они и раньше ласкали друг друга, но без взаимного проникновения в сферы желанного, таинственного, жизненно предназначенного великим устроителем и конструктором разумных существ -Господом Богом, который по мнению истинно верующих, внедрив это прекрасное и сладкое таинство между мужчиной и женщиной, вероятнее всего, оставался при этом нравственно чистым и непорочным. И совершено не нуждался в силу своей неподражаемой божественности в обладании женщинами. Даже, если они были ангелоподобны и прекрасны, как творения его Господних рук, его, неподвластного ни одному, даже самому умному человеку на Земле – Божественного Разума.
Юрий Митин стал мужчиной при активном содействии Валеры, который вначале настоял на том, чтобы у них была своя квартира для работы и для сладостных утех, а потом стал приводить туда подружек для забавы. Все они были не девочками и каждая, несмотря на столь юный возраст, уже обладала серьезным сексуальным опытом. Так что вступление Митина в этот всевластный и безграничный мир интимного общения, который постоянно граничит рядом с миром детства и раннего юношества, прошло довольно-таки быстро с достаточно тренированными, и понятливыми партнершами. А вот как все же искусно, не причиняя своей партнерше излишней боли и страха, лишить ее быстро невинности, покончить с этим тягостным ожиданием, чего-то ужасного в душе и сердце своей будущей жены - Митин не знал, и потому он был предельно осторожен. Здорово мешал обычный страх. Но как показал реальный опыт полового общения двух светочей жизни - страх не только мешает и отвлекает, но и губит на корню, сугубо индивидуальный и очень трепетный процесс. Но миллионы юношей и девушек воспринимают и переживают это по своему. Но через это всем им надо обязательно пройти, дабы в полной мере познать великое таинство жизни, без которого род людской не заселил бы эту замечательную для нормальной человеческой жизни - голубую планету нашей Солнечной системы, с таким выразительным и родным названием: Земля.
А потом совершенно случайно и вовсе даже не трагически получилось все то, о чем они так нетерпеливо мечтали, и чего оба очень желали. И Лена, наконец-то, к своей вящей радости, стала женщиной, как-то очень даже быстро стала проявлять повышенный интерес к их занятиям любовью. И так как у нее не было мужчин до появления ее обожаемого, самого- самого сладкого Юрочки, а все остальные мужчины, даже самые знаменитые и самые красивые, совершенно не пленяли ее воображение, то она справедливо считала своего бесценного и горячо любимого мужа - эталоном всего мужского. И он считал, что ему ужасно повезло в жизни: иметь такую красавицу-жену, умницу, и к тому же, нравственно высокую личность в том обществе, где безнравственность и, заматеревший массовый разврат, диктует всем и вся свои жизнеутверждающие принципы бытия. Лена осознавалась и воспринималась Митиным, как подарок судьбы. Но если бы у него не было никогда встречи и близости с Ниной, то он смело мог считать себя самым счастливейшим человеком и мужем в мире. И никакие коварные и мерзкие мысли и сравнения не терзали бы ему душу, не омрачали его светлое, безоблачное счастье. Все, что было у него с разными девушками на их совместной квартирке с Валерой, – все это легко и просто улетучилось из памяти. Как дурной сон, как дымок из сигареты, как воспоминания о прошлогоднем снеге. Нину из памяти души, мозга и тела – убрать было невозможно. И случалось порой, что после упоительных ласок жены, когда она счастливая засыпала у него на груди, шепча, даже во сне: Любименький мой - вдруг нежданно- негаданно в его видеосистему мозга врывались, откуда из потайных отсеков памяти, поистине душераздирающие, заставляющие сердце бешено колотиться - сцены интимной близости с Ниной. И он ничего не мог поделать с собой, не мог забыть Нину, никак не мог вытравить из памяти ее образ.
Он порой с ужасом ощущал, что ему до безумия хочется еще раз испытать это чудо соития, это поистине неземное блаженство обладания Ниной, еще раз отдаться во власть ее волшебных рук и губ. Насытиться сладостью, красотой и волшебной гармонией ее тела. Но тотчас его практичный ум, который и сформировал его, как личность, помог ему стать классным специалистом-программистом - в содружестве со здравым смыслом, мгновенно выступили на борьбу с разбесившейся похотью. И постоянно давали знать своему хозяину, что стоит ему сделать этот неверный и опасный шаг, и вся его будущая жизнь будет мгновенно исковеркана. И что, если потеряет Лену, – это светлое, чистое создание, то он, Митин, никогда больше не найдет себе лучшей и единственной замены. Богом данной жены и друга. Ждет его на этом пути скользкого соблазна и повторения дьявольски сладких утех, то ли с Ниной, то ли еще с кем-нибудь - одна лишь душевная усталость и разочарование. Такое зело приятное и суперразрушительное действо, лишь укоротят его жизнь, и разметают по ветру его здоровье и сущность. Этот отчаянный призыв его осторожности - всегда, даже в самые жуткие минуты, когда безвольная рука непроизвольно тянулась набрать номер мобилки Нины, останавливал в последние мгновенья его бешенный мальчишеский порыв. Буквально, за два дня до его свадьбы с Леной ему на мобилку позвонила Нина. Какими-то неисповедимыми путями, она узнала о предстоящей свадьбе и поздравила Митина с его достойным выбором. «Как видишь, Юрик, я пыталась тебя удержать силой или еще, какими-то, чисто женскими способоми удержания любимого. У каждого из нас свое решение жизненной проблемы. Но если я не встречу лучшего или равного тебе, то я буду жить с единственной надеждой, что рано или поздно, ты, оканчательно убедишься, что без меня жизнь тебе не мила. И я абсолютно уверена, что ты тайком мечтаешь меня увидеть и иметь. Но разве это не так, мой упрямый дарлинг?
Он был тогда так изумлен этим звонком и нес какую-то чепуху, и пытался ее убедить в том, что у него с Леной все прекрасно: и в жизни, и в сексе. И что стоит Нине только глазом моргнуть, то к ней сбегутся такие мэны, которые не сходят со страниц самых престижных журналов страны.
- Я это и без тебя знаю,- ответила ему тогда Нина.- Но могу их всех оптом и в розницу, причем без всякой досады, поменять на тебя одного. Думай, Юрочка. Пока еще не поздно и ты не усугубил окончательно свои отношения с Леной - ты можешь вернуться к той, с кем тебе всегда будет лучше, чем с остальными. Я умею ждать Юрик, я знаю и почти уверена - ты не сможешь жить без меня.
Фактически она была права, ибо ее образ постоянно преследовал его, и он стал напоминать наркомана во время ломки. Но мысль, что он нанесет жуткую травму Лене, которая его боготворила и окружила его поистине материнской заботой и вниманием, мгновенно расхолаживала плотский порыв. Сдерживало также осознание того, что ее родители, не чаявшие в нем души, будут просто шокированы его коварным и безжалостным разрывом с единственной дочерью, счастье которой составляло весь смысл их жизни. И в какой-то мере, это позволило им сохранить силы в годы этого скоропалительного распада их прошлого; привычного и, можно сказать, родного уклада их жизни, в которой они, практически, имели все, как представители советской научной элиты. Это немаловажное обстоятельство постепенно гасило его естественный и отчаянный порыв соединиться с той, которую он так мучительно и страстно желал. И кого, как женщина, не могла пока еще затмить ни его законная жена Елена Прекрасная. И как ему казалось, и никто другой из прекрасных обольстительниц, чье влияние и воздействие на мужчин было поистине бесподобным и ошеломляющим.
Леонид Шнейдеров
.
|
| |
| |
