Клоун,  продолжая неловко раскланиваться, вышел за кулисы, к нему тут же подскочила  сердобольная тетя Клава:

-Ленечка, что с тобой, родимый?  Соберись-ка.

- Ну-ну, так его,  тетя Клава, -  захихикали  две эквилибристки,

измерив его с ног до головы брезгливым взглядом и

жеманной походкой  прошли мимо.

Леонид, тяжело дыша,  присел на  фанерные ящики.  Еще утром он

почувствовал, что с ним творится что-то неладное:

за завтраком дважды уронил на пол чайную ложку  и выпил чай, так толком и

не размешав сахар,  долго искал

в гостиничном номере булаву РХЗ, попутно соображая (но так и не поняв), зачем

он вообще ее забрал из цирка.

Закрывая дверь, тоже пришлось повозиться - никак не мог захлопнуть ее, так как

поздно заметил, что мешает тапочка, застрявшая

под   дверью. Да и ключ не сразу сообразил, как вставить. И вот теперь

несколько раз  уронил  стейджбол,  а  еще и булава

откатилась на несколько метров - пришлось номер  повторять заново. Ну и в

результате – гробовая тишина...

Зритель промахов не прощает.

Подошел Юрка-конферансье:

- Старик, будь осторожен, антрепренёр сказал Дубову, - «Это последний выход

Енгибарова».

----------

В гостиницу он вернулся только поздно вечером. Захлопнул за собой дверь

и,  не раздеваясь,  в  ботинках,  бросился на

кровать.  И только тут заметил, что держит в руках  булаву, ту самую,

что во время представления выпала из рук и

откатилась на  край арены. Он криво усмехнулся и  вдруг увидел, как

из зеркала, висевшего на шкафу напротив,

на него, ехидно посмеиваясь, смотрит какая-то рожа.

Молодой человек вскипел от негодования, поднял булаву над собой и швырнул ее в

это наглое изображение. Зеркало  охнуло, покрылось сетью

морщин, а  на незадачливого артиста цирка с ужасом посмотрели тысячи

испуганных глаз. Затем зеркало с шумом посыпалось на пол.

- Это конец, - вздрогнул он и схватился за сердце. Представил,  как его

будут разбирать на очередном собрании, которые проводились по любому поводу,

гневную речь профорга о том, что он не дорожит честью коллектива...

Леонид встал с кровати и заметался по комнате.

– Что делать-то, что делать? Кошмар!

На глаза попался огромный чемодан, торчащий из-под кровати, затем он перевел

взгляд на  шкаф и,  дико зарычав, схватил  со стола дедовский

турецкий нож, вонзил его в боковую стенку шкафа,  стал с

остервенением наносить удар за ударом.  Прогнившая фанера  местами

превратилась в труху, а потому,  не оказывая сопротивления,  легко

крошилась. Вырвав  часть стенки, он уже руками принялся дробить ее на

мелкие части. Когда на полу образовалась куча мусора  в полметра высотой,

клоун вытащил  из-под кровати чемодан, вытряхнул содержимое на кровать и

заполнил его  фанерной крошкой.

---------

В  полумраке холла гостиницы  слышен был только храп развалившейся на

стульях пьяной дежурной.  Черный силуэт  с чемоданом в руках бесшумно

прошел мимо нее, осторожно прикрыл за собой дверь и направился  к мусорной

свалке. Три часа напряженной работы понадобились Леониду,чтобы перенести огромную кучу из фанеры, деревянных обломков и разбитогозеркала, еще пару часов назад именуемую шкафом . Затем он подмел

многолетнюю пыль на полу,  очертившую края  шкафа, на это место водрузил свой чемодан  и  со спокойной совестью улегся спать

---------

Утром две горничные пришли принимать номер.

- Маш, а здесь вроде шкаф стоял?

- Да-да, я на прошлой неделе в нем генеральную уборку делала, дохлую крысу

нашла. Ну, ты представляешь, ужас какой.

Думала тряпка - хвать, а это крыса.

- Гражданин, у вас в номере шкафа не было? – хором пропели они.

- Был, как без шкафа-то? - улыбнулся постоялец, упаковывая свой реквизит.

- А где он тада?

- А я его вынес. Вон в том чемодане.

- Ну хватит, не в цирке небось, - обиделись женщины, а та, которая с амбарной

книгой возилась, пробурчала:

-  Да списали его видать: старенький уже был.

- Давно пора.  Когда я на работу поступала, он уже кряхтел, а я без малого

семнадцатый год  здесь, - согласилась вторая.

- Ну смотрите, я чистосердечно признался, чтобы потом не было никаких

вопросов, – повеселев, стал подначивать он.

- Давай-давай, вываливайся отседа, - насупились работницы.

У автобуса прохаживались антрепренёр  Кислов и директор Дубов.

Последний, увидев Енгибарова, широко заулыбался  и поспешил ему на

встречу, обнял его  и, не давая опомниться, в привычной для себя манере

затараторил:

- Поздравляю тебя, Ленечка, с заслуженной наградой. Утром из Главка позвонили,

тебе присвоено звание Народного артиста Армении. Мы это дело обязательно

отметим. Молодца!

-----------

Клоун-мим Леонид Енгибаров, теперь уже Народный артист Армении, прошел в

автобус, опустился в кресло, устало откинул голову назад.  Он не слышал,

как артисты поздравляли его: чмокали в обе щеки, тискали, хлопали по затылку,

предлагали  тут же откупорить...

Автобус  выехал со двора гостиницы, проехал  мимо мусорной свалки и,

развивая скорость, помчался по столбовой дороге прочь из этого города.