| hendus | Дата: Понедельник, 21.11.2016, 13:23 | Сообщение # 1 |
|
Генерал-майор
Группа: Модераторы
Сообщений: 302
Статус: Оффлайн
| Сложная, неоднозначная книга, продолжение романа «Музей Совести». И если в первой части дилогии главный герой Антон Глебов не выезжает из родного Санкт-Петербурга, то его сын Саша волею судеб оказывается в Шри Ланке, где пытается со случайной попутчицей разгадать загадку великого Микеланджело, заданную им Человечеству на следующую тысячу лет...
Предлагаю вниманию читателей первые 3 главы книги.
ПРОЛОГ
«Чтобы славное имя Микеланджело Буонаротти не обливали грязью после смерти, я сделал тебя, Асканио, моим биографом. Ты записываешь только те факты, которые я диктую, а их сложно или даже невозможно опровергнуть. Только эти факты оставят для следующих поколений правду о моей жизни. Истинную правду. Так я решил. Так и будет.
Мне много лет. Сделанного прежде не вернешь, да мне не в чем упрекнуть себя. Все эти годы я прилежно трудился, помогал и помогаю семье, знакомым и даже чужим мне людям. Талант, вложенный в меня Создателем, я использую в творениях, нужных ему и людям.
Не удивляйся, но на протяжении всей жизни я вел споры с Создателем.
Я просил его дать немедленную награду за людскую доброту.
Я требовал от него немедленного возмездия за свершенное зло.
Следуя Господу, я стремился построить Рай на земле.
В каждое из своих произведений я вложил огромную веру в красоту земного Рая. Я всегда старался больше дать, чем взять. Каждый, кто хорошо меня знает, сможет это подтвердить.
Я изваял то, что нельзя взять в руки. Нельзя положить на язык. Нельзя надеть.
Нельзя ударить или разбить. Я изваял напоминание всем людям на Земле о быстротечности жизни. О хрупкости красоты. О гармонии прекрасного. О бездне вечности, куда мы прибудем после смерти. О том, что Господь создал нас всех до единого для счастья. Для любви. Для поклонения красоте.
Любое создание Божье, в какой бы оно стране ни находилось, какой бы религии не поклонялось, должно помнить, глядя на мои творения:
Господь наградил человека коротким мигом жизни для добрых дел, а не для войн. Для наслаждения совершенством природы, а не для дурных поступков. Для любви, а не для ненависти, лжи или зависти.
– Что же это, мастер, что? – От волнения у Асканио Кондиви пропал голос и последнее слово он просто прошептал.
– Ты молод, – грустно улыбнулся Микеланджело, – но тебе до конца жизни не разгадать моей загадки. Мой гений задумал ее на века.
Мир должен созреть до моей мудрости. Успокоиться. Отдохнуть от войн. Наполниться гармонией жизни. Любви. Добра.
«Любовь движет Солнце и другие звезды...»
Загадка выйдет сама наружу. И тут же даст отгадку. Я даю человечеству срок в тысячу лет на прозрение. Если оно не сможет спасти себя, его уже ничто не спасет.
Запомни, сын мой: смерти нет.
Есть неправедная жизнь, которая страшнее смерти во много раз. Только она ведет к вратам ада, откуда нет выхода. Она ведет к вечным мукам. Микеланджело помолчал и добавил:
О, мудрые,
сил разума, вам данных,
не пожалейте, в сущность проникая...
Глава 1
Сырой промозглый ноябрь опрокинулся рваным туманом на дороги Гессена. Фары встречной машины полоснули новомодными двойными лампами осрам по глазам молодого мужчины, охватившего холодными пальцами руль спортивного БМВ. Модная автомобильная новинка мчалась по дороге, ограниченной ста километрами, со скоростью ста шестидесяти и встречный яркий свет не дал возможности водителю заметить крутой поворот. Серебристая БМВ с изяществом балерины оторвалась от мокрого асфальта, исполнив в воздухе замысловатое па. Она сделала прощальное сальто и тяжело упала в растущие по обочинам скоростной дороги посадки. Громкий сигнал раздался одновременно с треском ломающихся деревьев и тут же затих в мокрых ветвях. Машина странным образом уместилась между деревьями, уютно улегшись на бок и освещая густое пространство посадок светом неразбившейся фары. Липкая мокрая паутина, отдаленно напоминающая дождь, накрыла место аварии. Из машины не доносилось ни звука...
Неделю спустя после несчастного случая у кровати закованного в корсет, бинты и гипс больного водителя появилась пожилая женщина. Впрочем, слово «пожилая» не совсем подходило к этой моложавой, стройной, ухоженной посетительнице. Пристальный взгляд мог рассмотреть, что ей далеко за пятьдесят, но ее красивая осанка, лицо без морщин, летящая походка и высоко поднятая голова заставляли сомневаться в этом. Она поставила на тумбочку веселый расписной горшочек, из которого дружно тянулись вверх розовые цикламены и тихонько присела на стул. Неловкое движение разбудило неподвижно лежащего молодого мужчину. Он с трудом открыл глаза и посмотрел на посетительницу.
– Добрый день, Саша, – сказала она ласково. – Ты очень напугал меня. После нашего разговора я ждала твое сообщение о дне прибытия. Звонка не последовало и я решила, что ты передумал и остался в России. А сегодня мне позвонили из больницы... Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – просипел больной и глухо закашлял, прочищая горло. – Спасибо, госпожа Кантор, что пришли. У меня здесь добрых друзей нет, все больше деловые партнеры... Им пока не обязательно знать, что со мной случилось.
– Все в порядке, Саша. Если хочешь, я сообщу твоим родителям или родственникам, что ты в больнице.
– Ни в коем случае! Не нужно лишний раз тревожить людей. И потом, я не хочу ни сочувствия, ни соболезнований... Вот поправлюсь, тогда...
– Как долго ты останешься в больнице? Задеты ли важные органы? Что говорят врачи? – На больного смотрели полные участия добрые глаза женщины.
Саша Глебов с усилием сглотнул и медленно перевел взгляд на противоположную от посетительницы стену. Говорить на тему здоровья ему явно не хотелось. Впрочем, выбор оказался невелик: ведь он сам попросил персонал больницы пригласить соседку в больницу.
Наконец он произнес сквозь зубы:
– Врачи здесь добрые. Они говорят, что задет позвоночник и я, скорее всего, не смогу ходить... Мне ведь только двадцать пять и их приговор меня не устраивает... Госпожа Кантор, помните, вы рассказывали свою историю? Поддержите меня, пожалуйста, я не хочу оставаться инвалидом. Помогите!
– Что ты, Саша. Не переживай, я обязательно помогу, – женщина взяла с тумбочки бумажную коробку, достала несколько салфеток и стала промокать влажный лоб мужчины. – Не расстраивайся раньше времени. Ты же знаешь, что врачи – обыкновенные люди, как мы с тобой. Некоторым из них только кажется, что они всемогущи, как боги и видят людей насквозь. Это не так. Врачи часто ошибаются, поэтому к любому диагнозу нужно относиться с определенной долей скепсиса, уж я-то знаю точно. Не переживай раньше времени и не скучай. Я буду приходить к тебе через день или каждый день, как захочешь. Сейчас мне нужно идти, но завтра я приду опять. Да?
Услышав сказанное напряженным шепотом «Да», она встала, застегнула на красивом кардигане пуговицу, размером напоминающую донышко фужера, и направилась к дверям. Стоя на пороге, Андреа Кантор обернулась и, поймав взгляд больного, приставила указательный палец к носу и приподняла вверх, одновременно улыбаясь.
После ухода посетительницы Саша Глебов закрыл глаза и начал вспоминать историю их странных отношений...
Два года назад молодой успешный предприниматель прилетел в Германию в командировку. Наряду с основной целью по отбору кандидатов на совместную работу у него состялась встреча с русскоязычным маклером.
В Петербурге Глебов-младший открыл, как когда-то обещал приемному отцу, известному художнику Антону Глебову, Академию Гениев. Претензиозное название проекта начинающего предпринимателя совсем не пугало. Как он и рассчитывал, не только услуги Академии, но и название, привлекли к нему богатых клиентов. Пессимизм приемного отца не подтвердился, и через короткое время Глебов-младший открыл филиал Академии в Москве. Идея и здесь дала богатые всходы.
Успешный бизнесмен подумал, что необходимо попытаться распространить опыт за границу. Поискав знакомых, на которых можно положиться, Саша Глебов остановил выбор на Франкфурте, а не на Лондоне, который ему настоятельно предлагали для открытия филиала.
– Ты что, Саш, все русские денежные мешки сидят в Англии, туда и надо ехать. Что ты носишься со своей Германией? На взгляд любого, у кого есть деньги, это большая деревня и ловить там нечего.
Глебов только усмехался наивности друзей. Они видели его сегодняшние успехи, а он смотрел далеко в завтра. В будущий план далеко идущих инвестиций молодого прагматика островное государство никак не вписывалось.
– Ребята, вы не понимаете сегодняшней политической обстановки, – говорил он друзьям немного снисходительным тоном. – Германия – самая сильная страна Европы. Англия не захотела прощаться со своей валютой и если она выйдет из-под общей крыши, то Европа останется. Не знаю, сколько лет продержится Европейский Союз, но, на мой взгляд, даже слабый кулак намного сильнее одного неслабого пальца. И потом, не забывайте, что во Франкфурте, а не в Лондоне находится Европейский банк. Там же сосредоточена вся банковская система Германии.
А где сидят банкиры, там деньги и власть.
И потом, неизвестно, как сложится судьба российских олигархов, которые скупили в Англии пол-столицы. Для Лондона они были и останутся мигрантами. Франкфурт – совсем другое дело. Он богат не полукриминальными богатыми беженцами. За ним – немецкая история!
Друзьям не удалось переубедить Глебова и в очередной приезд он решил купить квартиру, чтобы не тратиться на отели. Маклер попался толковый и подготовил несколько предложений для выгодного клиента. На второй день, после осмотра пяти предложенных квартир, Глебов достал из папки фото понравившегося объекта.
– Вот эта, пожалуй, подойдет мне лучше всего. Дом на пригорке со стеклянными стенами. Много зелени. Тихо, спокойно и безопасно. Подготовьте договор купли-продажи и вышлите мне на электронную почту. Дома я переведу и дам ответ в течение двух дней. Тогда мы сможем назначить встречу у нотариуса.
– Но вы и так неплохо разговариваете на немецком, – запнулся маклер. Ему хотелось оформить сделку прямо сейчас: к русским покупателям он относился с опаской.
– Говорю я действительно хорошо, но юридический документ предпочитаю изучить досконально и на это моих знаний пока не хватает. Вас что-то смущает?
– Нет, все в порядке. Я зарезервирую для вас квартиру на две недели. Дольше не могу.
– Дольше не потребуется. Через десять дней я прилечу снова. День встречи у нотариуса мы обговорим по телефону. Всего хорошего.
В следующий приезд формальности были улажены и новый владелец квартиры переехал туда из отеля. Квартира продавалась со встроенными кухней и спальней. Этих удобств Глебову пока оказалось достаточно.
Новоселье новый владелец квартиры отметил скромно. После небольшой вечеринки, где обсуждались только рабочие темы, Глебов отвез гостей на машине к станции метро и вернулся домой. Он помнил, что завтра до обеда придет помощница по хозяйству. Она должна два раза в неделю наводить порядок в его холостяцком жилье. С легкой душой хозяин квартиры выпил стакан пива и отправился спать.
Наутро его разбудила громкая трель звонка. Глебов открыл глаза, посмотрел на часы и недовольно поморщился:
– Кого принесло в такую рань? Только девять, а они звонят...
Молодой человек накинул на себя темный махровый халат и вышел в прихожую. Он знал, что в этом районе города просто так людей никто будить не станет. Дверь распахнулась и он увидел на пороге худощавую немолодую женщину.
– Извините за раннее вторжение, – сказала она. – Меня зовут Андреа Кантор, я ваша соседка с нижнего этажа.
– Проходите, – сделал гостеприимный жест хозяин квартиры и тут же внутренне чертыхнулся: он вспомнил, что после вчерашеней вечеринки в квартире полный бардак. – Прошу, обращайтесь ко мне по имени, так нам будет проще общаться. По-немецки меня зовут Алекс. Так что случилось? Из моей ванной капает вам на голову?
– Нет, пока не капает, – женщина отрицательно покачала головой и он облегченно вздохнул. – Ценю ваш юмор, но вчера ваши гости курили в лоджии и кидали окурки вниз. Понимаю, что пара окурков на моей зеленой веранде – опасность не смертельная, но прошу вас все же предлагать гостям пепельницы. Я не хочу, чтобы в следующий раз горящий окурок упал мне на голову или в чашку.
– Госпожа Кантор, простите великодушно за ненадлежащее поведение моих гостей. Обещаю, что больше этого не повторится. – Улыбка на губах мужчины исчезла. – Что я могу для вас сделать, чтобы загладить недоразумение? Послать домработницу навести порядок?
– Порядок я уже навела, но спасибо за предложение.
– Ну, раз чистота терассы восстановлена, надо это обязательно отметить. Приглашаю вас в кафе в торговом центре. Сегодня в пятнадцать часов. И, пожалуйста, не отказывайтесь, там подают замечательные пирожные.
Закрыв за соседкой дверь, Глебов пришел в хорошее расположение духа. Он похвалил себя за правильно выстроенный разговор и вовремя сделанное приглашение.
«Хорошие соседи – редкость в наше время. Мне повезло, что эта Кантор – женщина не только интеллигентная, но и с юмором. Такими людьми разбрасываться нельзя».
Насвистывая, он прошел в спальню, скинул халат на кровать и направился в ванную комнату. День сегодня обещал быть удачным.
Глава 2
Сентябрьское тосканское солнце стояло в зените. Все живое попряталось от его прямых обжигающих лучей. В городе наступила сиеста.
На площади при монастыре Сан Марко правитель Флоренции, Лоренцо ди Пьеро де Медичи, осуществил свою давнишнюю мечту и открыл художественную школу. Он давно мечтал собрать под одной крышей талантливую тосканскую молодежь. Дать молодой поросли возможность развить данные при рождении таланты. Мудрый и дальновидный правитель, он хотел видеть любимую Флоренцию в авангарде не только итальянской, но и всей европейской культуры.
Большие планы большого человека.
Неплохой поэт, хозяин Флоренции всегда трепетно относился к любому направлению искусства, разбирался в живописи, скульптуре, зодчестве. Все время своего правления Лоренцо де Медичи всячески покровительствовал наиболее талантливым представителям искусства и являлся щедрым меценатом. Выдающийся дипломат, банкир, правитель, он не жалел ни общественных, ни личных денег на приобретение произведений искусств. Образованный человек, особую любовь он испытывал к книгам, которые покупал и собирал по всей Европе. В средневековой Италии монахи уже имели свои типографии и герцог прекрасно понимал важность знаний.
Важность иметь грамотных людей в стране.
Лоренцо де Медичи не уставал вкладывать деньги в роскошные постройки, дворцы, церкви, как не переставал выискивать для этой работы новые таланты.
За активное покровительство искусствам герцог де Медичи давно получил признание земляков, которые вначале робко, а потом и во весь голос стали называть его «Лоренцо Великолепный». Неофициальное имя, родившееся от народной любви, герцога вполне устраивало – оно вполне отвечало его громадным планам.
Властитель Флоренции давно вынашивал мысли сделать для страны что-то особо выдающееся. Идея организовать в Тоскане, в противовес Риму и Венеции, центр итальянской и европейской культуры подходила для этого как нельзя лучше. Новое имя Лоренцо ненавязчиво и изящно подчеркивало его честолюбивые устремления. Именно поэтому идея правителя Флорентийской Республики создать школу для талантливых живописцев и скульпторов не явилась для жителей чем-то неожиданным.
Идея была озвучена и началась ее реализация. После долгих раздумий и совещаний с членами семьи, Лоренцо Великолепный пригласил на пост главного наставника и руководителя Школы опытного скульптора и учителя Бертольдо ди Джованни. Выбор оказался не случаен. Основным критерием отбора стало то, что Бертольдо в прошлом являлся учеником и помощником великого Донателло. Он многое перенял у знаменитого учителя, но важнее оказался его талант педагога. Бертольдо мог легко и ненавязчиво передавать полученные знания и умения дальше.
Лоренцо Великолепный, приглашая Бертольдо, учитывал, что тот очень стар. Брать заказы и работать сам он уже не мог. Это означало, что ученики таким образом освобождались от повинности помогать учителю в выполнении заказов и могли сосредоточиться на учебе, на постижении мастерства рисовальщика и скульптора. Эти два решающих аргумента определили имя главного учителя и наставника Школы скульпторов. Конечно, слава самого мастера сыграла в данном случае не последнюю роль.
День открытия Школы прошел торжественно. Приглашенных, впрочем, оказалось совсем немного. В Саду Медичи при монастыре Сан Марко Лоренцо Великолепный устроил музей под открытым небом, свезя сюда множество скульптур. Здесь и собрались все, причастные к открытию будущей знаменитой Школы. Бертольдо ди Джованни, больше привыкший общаться с коллегами, а не властьпридержащими, старался смотреть только на учеников. Честь стать главным учителем первой флорентийской школы искусств волновала мастера. Высокие гости отлично понимали чувства старого человека.
– Дети мои, – обратился к небольшой группе учеников старый мастер, – каждого из вас ожидает в будущем ответственная работа. В начале вашего пути к вершинам помните главное: всякая идея, рожденная в голове скульптора, обязательно должна излучать свет.
Без яркого света вы будете блуждать в потемках.
Найдите этот свет и по лучу, исходящему от вашего замысла, вы будете двигаться к его осуществлению. По мере продвижения вперед вы обязаны замечать все, кажущееся на первый взгляд неважным. Именно эти «неважности» сделают вашу работу если не знаменитой, то очень известной. Знайте, что в хорошей работе не бывает мелочей: каждый штрих, поворот, взгляд, малейшее движение – главные.
В отличие от художника, выкладывающего лицо, одежду и предметы на холст, скульптор должен выставить напоказ внутреннюю суть фигуры. Не цвет одежды, не закат, не картины природы. Скульптор должен высечь из камня на всеобщее обозрение собственную плоть.
Себя в камне.
Азбукой и песней скульптуры являются эскизы. С них вы начнете, когда поймаете за яркий хвост свою идею. Те из вас, кто не вложит в эскизы душу, тот родит мертвое дитя. Лишь те, у кого при работе вырастут крылья, добьются успеха.
Поверьте всей душой в ваше высокое предназначение.
Поверьте в божественную силу, вложенную в каждого из вас при рождении.
Поверьте в себя, как я верю в вас, в ваш талант.
Наш патрон и покровитель, Лоренцо Великолепный, сделал из Сада при монастыре Сан Марко поистине бесценный музей под открытым небом. Не каждый допущен сюда. Вы, будущие творцы истории Флоренции и всей культуры Италии, должны, как никто, ценить это. Вам разрешено беспрепятственно гулять по саду и изучать великие творения скульпторов древности и сегодняшних дней. Смотрите, учитесь, постигайте таланты не только Италии, но и других стран, где даже я не побывал за свою долгую жизнь. Вам повезло, что каждый из вас родился с задатком таланта. Не упускайте возможность и дальше развить здесь то, чем наделил вас Господь.
Бертольдо ди Джованни достал из кармана большой платок и промокнул вспотевший лоб. Справившись с волнением от длинной речи, он указал ученикам рукой в сторону стоящих в Саду скульптур:
– Присмотритесь внимательно к тому, что видите перед глазами. Самое лучшее, что вы найдете в скульптурах, вам придется воплощать в своих работах. Держите глаза и уши открытыми, чтобы благодать Божья беспрепятственно заливала пустоты в ваших головах. Идите. Завтра с утра мы увидимся в монастыре для занятий.
Бертольдо ди Джованни слегка наклонил голову на благодарственные выкрики Graziе* и принял из рук одного из монахов бокал вина.
Несмотря на палящую жару, в одной из комнат монастыря Сан Марко, отданных под художественную школу, разлеглась прохлада. Высота и толщина каменных стен монастыря и гладкие камни под ногами, никогда не видевшие солнца, надежно охраняли помещения от всепроникающего зноя. Перед старым учителем сидели на табуретах шесть учеников. Старшему из них, Джулиано Бурджардини, недавно исполнилось двадцать шесть. Его сильные квадратные плечи и толстая шея выдавали в нем взрослого мужчину. И только по-юношески сверкающие любопытством и наивностью глаза показывали незрелость.
Самым младшим в группе оказался, Микеланджело Буонаротти – полгода назад ему сравнялось пятнадцать. Внешне он не выделялся красотой: невысокий, с острым взглядом светло-коричневых глаз, прямоугольным лбом и оттянутыми книзу ушами.
Прежде Микеланджело обучался в мастерской Доменико Гирландайо вместе с Франческо Граначчи. Красавец Франческо расписывал для учителя картины маслом, а подросток Микеланджело – растирал и смешивал краски. Сметливый Граначчи не без основания подозревал, что Гирландайо испытывал ревность к таланту Микеланджело, ведь тот мог рисовать по памяти намного лучше учителя. Франческо, как старший по возрасту, смог, благодаря небольшой интриге, получить приглашение в Школу скульпторов для себя и своего друга. Поломавшись для приличия, Доменико Гирландайо облегченно вздохнул, когда двое неудобных учеников отправились в мастерскую Бертольдо, чтобы попробовать себя в скульптуре. Так Франческо и Микеланджело оказались в группе скульпторов.
Бертольдо неторопливо говорил, переводя взгляд из-под побелевших от старости ресниц от стены на лица слушавших его учеников. Стена эта была расписана символикой правителей Флоренции и семидесятилетний скульптор с теплым чувством смотрел на красные шары и желтые лилии герба семьи Медичи. Под высоким сводом звучал хриплый голос, к которыму внимательно прислушивались ученики. Все, кроме одного.
Девятнадцатилетний Торриджано слыл самым задиристым в группе. Он будто ненароком то локтем, то ногой задевал сидевшего рядом с ним Микеланджело. Ему не нравилось, что тот слушал учителя и одновременно делал зарисовки в лежащий на коленях альбом.
Не нравилось прилежание нового ученика.
Не нравился выступающий наружу талант.
Не нравился его заносчивый характер.
С самого первого дня появления Микеланджело с неразлучным другом Франческо Граначчи в Садах Медичи, Торриджано увидел в нем соперника. Его раздражали вдумчивость, прилежание и трудолюбие Микеланджело. При любом удобном случае он пытался выразить новичку свое недовольство.
– Иди к нам, обеденный час давно настал, – усмехался задира, видя, с каким упорством новый ученик перерисовывает мотив фрески к себе в альбом. – Пока ты забавляешься пером, все вино окажется в наших желудках и тебе достанется только вода. Поторопись же! Ветхий Бертольдо все равно не заметит старыми глазами разницы между нашими рисунками. Можешь не стараться.
Микеланджело снизу вверх посматривал на стройного красивого Торриджано и только крепче сжимал губы: отвечать на обидные тирады он не собирался. Талантливый подросток пришел сюда учиться и не хотел отвлекаться на посторонние разговоры или насмешки.
– Ну что ты всех задираешь? – вступился за друга Франческо Граначчи и обратился к Микеланджело: – Микеле, правда, заканчивай работу и присоединяйся к нам. Сегодня оливки с хлебом особенно вкусные.
Остальные ученики охотно слушали поддевки Торриджано и тихонько комментировали их колкими фразами. Они охотно расслабились без надзора учителя за вкусной едой и вином, сильно разбавленным водой.
За общей суетой никто не заметил, что в трапезную давно вошел учитель Бертольдо и встал в сторонке, прислушиваясь к разговорам. Он молча улыбался в белую бороду и радовался беззлобному развлечению своих подопечных. Послушав достаточно, старый учитель стал разворачиваться, чтобы так же незаметно уйти, как пришел. Его движение оказалось неловким и широкая накидка, которую он не снимал даже летом, задела стоящий на полу кувшин. Глиняная корявая посудина упала на бок, издавая громкий звук. Головы присутствующих как по команде повернулись к двери. В комнате наступила тишина.
– Что ж, дети, все вы наделены талантом и знаете об этом, – сказал Бертольдо, не считая нужным прятаться или оправдываться перед юнцами. Он решил использовать возможность немного поучить молодежь. Не зря Лоренцо Великолепный именно ему поручил стать учителем: герцог ценил опыт, знания и мудрость старого скульптора. – Некоторые из вас бегут побыстрее, чтобы насытить желудки, другие бегут, чтобы побыстрее взяться за уголь и бумагу. В моих силах дать каждому из вас задание и заставить работать.
Но не в моих силах заставить вас учиться и мудреть.
Вы пришли сюда добровольно, чтобы получить мои и великие знания моего учителя, скульптора Донателло. Вы сделали свой выбор. И если он кому-то разонравится, я буду не вправе разубеждать его в обратном.
Помните: если вы хотите что-то понять в этом мире, вам нужно его изучать и подстраивать свое понимание под новые, получаемые здесь, знания.
Только понимая окружающий мир, вы будете одновременно меняться сами.
Вы сможете намного улучшить свое мастерство.
Сможете лучше понять не только мир, но и самих себя.
Я здесь для того, чтобы помочь вам постичь эту истину.
И еще запомните, дети мои, простой закон жизни. Обучению не поддаются только самые глупые из людей, или самые умные и мудрые из них. Из кожи первых вы все давно выросли, а до вторых пока не доросли. Поэтому заканчивайте трапезу и отправляетесь все в церковь Санта Мария дель Кармине. Там я буду ждать вас. Настала пора вам всем немного подрасти, чтобы к зрелым годам занять соответствующее настоящему мужчине положение. С сегодняшнего дня и все следующие недели мы будем с вами изучать и копировать знаменитые фрески Мазаччо. И кто из вас, упрямые головы, толком не знает этого великого мастера, получит наконец-то капельку мудрости.
Старый скульптор развернулся и медленно пошел прочь, опираясь на высокую деревянную палку, отполированную временем.
Глава 3
С совместного посещения кафе между Глебовым и Кантор завязалась дружба, которую можно назвать больше, чем соседской. Саша Глебов, успешный российский бизнесмен, подолгу оставался в Германии. Страна ему нравилась своей прибранностью, чистотой и порядком. Его родственники и друзья жили в России, и особо сближаться с кем-либо за границей, кроме деловых партнеров и сотрудников, он пока не спешил. С другой стороны, незнакомая страна представляла некоторую опасность, а опасностей Глебов интуитивно старался избегать.
Соседка Глебова, шестидесятитрехлетняя Андреа Кантор, охотно согласилась рассказать ему о своей стране, о немецком менталитете, о писаных и неписаных законах страны. Молодой мужчина сразу проникся доверием к неординарной и интересной женщине. И даже внешне она ему напоминала мать Ларису, по которой он очень скучал. Только после неожиданно сделанного признания Кантор он понял, что их связывает нечто большее, чем соседство.
Эта связь оказалось началом большой загадки.
– Если бы мой сын остался жив, он бы выглядел примерно, как ты... – В один из сумрачных вечеров Глебов и Кантор сидели у нее на терассе, укрыв ноги пледами. На столе перед ними стояли бокалы с красным вином.
– Не знал, что у вас был сын.
– Откуда же? Я редко кому говорю об этом. Со дня его смерти прошло много лет... – Хозяйка квартиры протянула руку к бокалу, отпила глоток и продолжила: – Мой муж Карл был дипломированным инженером. Он закончил технический университет и открыл во Франкфурте фирму по производству каких-то деталей к гражданским самолетам. Я в его дела никогда не вмешивалась, потому что в технике не разбиралась. Наш сын Матео пошел по стопам отца. Он, как и Карл, получил техническое образование и стал работать в семейном бизнесе. С приходом в фирму молодого, полного идей и сил специалиста, она приобрела второе дыхание. Матео, как и ты, Саша, наладил связи с зарубежными заказчиками, что увеличило потенциал фирмы во много раз. Мы с мужем очень гордились нашим талантливым мальчиком...
Однажды мы с Матео возвращались от родственников. Моя двоюродная сестра пригласила нас на церемонию официальной помолвки дочери. Муж в то время приболел и остался дома, но совсем отказаться от визита мы не могли. Не знаю, что подействовало на самоубийцу, выехавшему на встречную полосу – то ли дождливая погода, то ли личная драма. У сына, сидевшего за рулем, выбора не оказалось: ни свернуть, ни остановиться он не мог. Мчавшаяся на огромной скорости навстречу машина срезала часть нашего мерседеса вместе с водителем.
Авария на автобане мгновенно оборвала жизнь Матео. Я, к счастью, осталась жива, но сильно поранена. Впрочем, что значат даже самые тяжелые раны матери, если потерян единственный ребенок... – Женщина замолчала и стала внимательно всматриваться в даль.
– Госпожа Кантор, если вы не можете вспоминать, – непонятно почему Глебов почувствовал себя виновником тяжелых воспоминаний. Она же, слыша извиняющиеся интонации в голосе собеседника, легонько сжала его руку и покачала головой.
– Воспоминания о прошлом не бывают веселыми, особенно если они связаны с потерями. Но если тебе не хочется...
– Что вы, конечно хочется! Продолжайте, мне интересно.
– Саша, мы в прошлый раз договаривались, что оставим «госпожу Кантор» в покое и будем называть друг друга по именам и на ты. Не хочу выглядеть старее, чем я есть на самом деле.
– Хорошо, Андреа, будем по именам. Но на ты мне переходить сложно. Я ведь русский, а у нас не принято тыкать малознакомому человеку, особенно если он старше тебя. Постараюсь привыкнуть к немецкому менталитету. Дайте мне время.
– Договорились. В свою очередь, мне тоже придется уважать менталитет твоей страны. Будем учиться друг у друга. – Кантор мягко улыбнулась, но ее глаза при этом остались печальными. – Так вот. Особенно тяжело после злосчастной аварии оказалось то, что мне по состоянию здоровья не пришлось присутствовать на похоронах сына. На церемонию прощания я не попала. Меня в это время врачи склеили по кусочкам и надолго уложили в кровать. Понятно, что на кладбище в карете скорой помощи приехать я не могла... После месяца больницы потянулись недели реабилитации... Впрочем, это не интересно.
Смерть сына сильно подломила Карла. Мужчины совсем по-другому реагируют на экстремальные ситуации в семье. Тем более, если это смерть единственного сына и наследника. Карл стал обвинять в случившемся меня, хотя я сидела рядом с водителем, а не за рулем. Собственно, наш Матео тоже не был виноват.
Просто несчастный случай.
Злая судьба. – Кантор замолчала, подняла бокал, выпила остатки вина и также молча протянула Глебову, чтобы он вновь его наполнил. Она подержала наполненный бокал в руке и поставила на стол. Подтянув плед с колен до плеч, женщина зябко дернула ими и продолжила: – Через полгода после аварии я случайно узнала, что муж встречается с другой женщиной. Дела в фирме он забросил и они стали идти все хуже. Дальше – больше. За одной девушкой пришла другая и однажды Карл сказал, что уходит от меня.
Честно скажу, что большой неожиданностью его уход для меня не стал. Я давно поняла, что мужу не справиться с потерей сына, ведь он любил его намного больше, чем меня.
Он любил в нем себя.
Свое продолжение.
Ты знаешь, Саша, все таки странное существо человек.
Он огорчается, когда теряет деньги или разбивает машину.
Но он не обращает внимания на то, как быстро теряет месяцы и годы жизни.
Когда муж уходил из нашего дома, к обвинениям в смерти сына он добавил обвинения в потере зарубежных заказчиков. В этом он тоже увидел мою вину. Мне было понятно, что в этих обвинениях нет ни грамма здравого смысла, но Карл прятался за них, чтобы облегчить собственную боль.
Кантор теперь замолчала надолго. Ее внимательный слушатель тихо сидел, улавливая еле слышный стрекот сверчка. Наконец она вынырнула из воспоминаний, повернулась к гостю и продолжила более оптимистичным тоном:
– К моему огромному счастью, у Карла хватило благоразумия не подать на развод после тридцати лет совместной жизни. После меня у него было много женщин, но ни одна не задерживалась более трех-четырех месяцев. Умер муж вскоре после гибели Матео от сердечной недостаточности.
Один в большой квартире.
Без любви.
Без семьи.
Печальная история жизни, сломленная незнакомым самоубийцей... У меня остались только воспоминания о семье и хорошее финансовое обеспечение от мужа. Надеюсь, не испортила тебе вечер своей исповедью?
– Ну что вы, Андреа. Мне интересно узнать о вашей жизни. Все так сложно и печально...
– Ах, Саша, это только ее маленький кусочек. Чтобы рассказать всю мою жизнь, потребуется не один вечер. Но я рада, что в твоем лице я нашла внимательного и заинтересованного собеседника. У нас говорят так: супруга дарят небеса, талант мы находим сами, а соседей посылает судьба. Не знаю, на каком крутом повороте судьба решила устоить нашу с тобой встречу, но, думаю, что произошла она не случайно. А теперь давай прощаться. Завтра у тебя трудный день. Позвони, когда вернешься из своей России, я встречу тебя в аэропорту. Если, конечно, захочешь.
– Спасибо за щедрое предложение, но вынужден отказаться. Меня встретит мой сотрудник. Но я обязательно позвоню, когда приеду. Думаю, что пробуду на родине не более шести-семи недель. Спокойной ночи и до встречи!
Они попрощались, еще не зная о том, что следующая их встреча состоится в больничной палате.
Сссылка на книгу: https://www.litres.ru/lin-hendus/mikele/
|
| |
| |
